Муниципальное образовательное автономное

учреждение дополнительного образования

«Дворец детей и юношества»

городского округа города Райчихинска Амурской области

Лекционный материал

ТРАДИЦИОННАЯ РУССКАЯ НАРОДНАЯ

ОБРЯДОВО-ПРАЗДНИЧНАЯ КУЛЬТУРА

(Художественные традиции семейно-бытовых обрядов).

Выполнил:

педагог дополнительного образования

Черепанов Дмитрий Георгиевич

Райчихинск

2021 г.

1

Столетиями у русского народа, как и других народов, формировались традиции

семейно-бытовых праздников и обрядов, развитие которых продолжается и в наше время.

Попытки полностью заменить традиционную семейно-бытовую обрядность совершенно

новыми (а их начиная с Октябрьской революции предпринималось немало) не выдержали

испытания временем. Устойчивость старых традиций, в отличие от послереволюционных

«комсомольских крестин» или «горбачевских безалкогольных свадеб», заставляет обратить

особое внимание на эти культурные феномены. Конечно же, никто не призывает сегодня

полностью воссоздавать или реконструировать в современной жизни русскую традиционную

свадьбу с многодневным ритуальным «плачем» невесты, звать на роды повивальную бабку

или «выть» по покойнику. Однако совершенно очевидно, что критическое осмысление и

возрождение элементов этих традиций сегодня имеют важное значение, так как дают

возможность по достоинству оценить, сохранить и развить содержащийся в них богатейший

опыт, которого так не хватает в нашем современном, лишенном идеалов и нравственных

ориентиров, обществе.

Календарные праздники связаны со сменой времен года, с круговоротом природы.

Другая группа праздников и обрядов - семейно-бытовые, посвящена наиболее важным вехам

иного круговорота - круговорота человеческой жизни, отражает жизнь человека от рождения

до смерти, традиционный быт и семейные традиции.

К ним относятся: родины, крестины, именины, новоселье, свадьбы, похороны.

Необходимо отметить, что семейно-бытовые и календарные праздники и обряды тесно

связаны друг с другом. Многие ученые считают, что некогда земледельческая и семейно-

бытовая обрядность, особенно свадебная, составляли единое целое, имея одну общую задачу

- достижение благополучия в семье, хорошего урожая. Не случайно большое сходство

наблюдается в календарных и свадебных песнях заклинательного характера. Ряд песен

исполняется

на

календарном

празднике

и

на

свадьбе.

Часто

можно

наблюдать

трансформацию аграрно-календарной обрядности в семейно-бытовую (например, купание

новорожденного в корыте с зернами злаков, встреча молодых свекровью после венца в

вывороченной шубе, ритуальные блюда крестинных и поминальных трапез и т. п.).

Вместе с тем приуроченность к наиболее ярким событиям в личной жизни каждого

человека, а не постоянно повторяющимся датам, обусловленным сменой времен года, и

соответственно иные функции и иное содержание позволяют выделить семейно-бытовые

праздники и обряды в отдельную группу. Последовательность проведения объективно задана

самой жизнью человека. Поэтому знакомство с семейно-бытовыми праздниками мы начнем

с рассмотрения родильной обрядности.

Семейно-бытовые праздники и обряды связаны с круговоротом человеческой жизни;

отражают жизнь человека от рождения до смерти, традиционный быт и семейные традиции.

Многие

ученные

считают,

что

некогда

земледельческая

и

семейно-бытовая

обрядность составляли единое целое, имея одну общую задачу - достижение благополучия в

семье, хорошего урожая. Неслучайно большое сходство наблюдается в календарных и

свадебных песнях заклинательного характера.

Вместе с тем приуроченность к наиболее ярким событиям в личной жизни человека, а

не постоянно повторяющимся датам, обусловленным сменой времен года, и соответственно

иные функции и иное содержание позволяют выделить семейно-бытовые праздники и

обряды в отдельную группу.

Среди русского старожильческого населения (особенно среди крестьян, рано

получивших землю во владение, а затем и в собственность) обычным явлением в прошлом

были большие (неразделенные) семьи. Вместе жили и совместно хозяйствовали не только

родители, дети и внуки, но и несколько братьев, тут же могли быть сестра с мужем-

примаком, осиротевшие племянники и другие родственники. Нередко семья объединяла до

20 и более человек. Во главе семейного коллектива стоял отец или старший брат (большак,

старшой), Распорядительницей среди женщин и авторитетом среди мужчин была его жена.

Внутрисемейная

жизнь

определялась

патриархальными

устоями.

Сама

церковь

2

предписывала женщинам беспрекословное подчинение мужу. Снох ожидал в семейной

жизни тяжелый повседневный труд, от них ждали покорности и повиновения. В то же время

все члены семьи участвовали в выполнении хозяйственных дел, на мужчинах лежали

наиболее тяжелые полевые, лесные, строительные работы. В семейные дела вовлекались и

дети.

После отмены крепостного права и получения земельных наделов появилась

тенденция к распаду больших семей. Переселенцы последних десятилетий XIX в. редко

решались на переезд большим составом. Вместе с тем проживание старшего сына с

родителями повсюду оставалось семейной традицией. Семьи в 7-9 человек были

распространенным явлением.

Родильная обрядность

Обычаи и обряды родильного цикла играли огромную роль с древнейших времен.

Нельзя забывать, что первой формой социальной организации людей был материнский род, и

при трудных бытовых условиях, небольшой продолжительности жизни древнего человека

выполнение женщинами своей природной функции деторождения было основным условием

существования рода. События, связанные с этим, возводились в культ. Обряды родильного

цикла существуют тысячелетия и являются древнейшими в истории человечества. Главный

смысл родильного цикла определялся заботой о рождении здорового ребенка и сохранении

жизни и здоровья матери. Это обуславливало проведение магических обрядов, почти не

видоизмененных под влиянием церкви.

В народе бытовала поговорка: «Много детей бывает, но «лишних» Бог никому не

посылает». И еще в старину говорили: «У кого детей много, тот не забыт от Бога».

Многодетность в народе всегда приветствовали, осуждение многодетных семей порицали, а

бездетным сочувствовали. В некоторых местах России уже во время свадьбы предпринимали

меры предосторожности, обеспечивающие успешное деторождение молодой женщины.

Нередко они носили суеверный оттенок. Н. Сумцов писал, что в Нижегородской губернии

молодых из-за свадебного стола выводят так, чтобы избежать кругового обхождения, иначе

молодая не будет рожать. Во время покрывания головы молодой сажают ей на колени

маленького мальчика с целью расположить молодую женщину к рождению первенца

мужского пола.

Довольно насыщенным разнообразными обрядами, обычаями, суевериями является

период вынашивания ребенка.

Беременная женщина на Руси была объектом множества суеверий, в которых, однако,

нельзя не увидеть рациональное зерно. Некоторые из них регламентировали ее поведение,

запрещали или, наоборот, поощряли определенные действия.

К таковым можно отнести:

•Запреты контактов с определенными предметами. Во избежание трудных родов

беременной запрещалось переступать через жердь, оглобли, хомут, веник, топор, вилы,

грабли, перелезать через забор, окно, ступать на след коня. Нельзя было брать в руки

веревки, переходить под ней, чтобы пуповина не обвилась вокруг шеи ребенка и не задушила

его. Не рекомендовалось смотреть на огонь - у ребенка будет родимое пятно.

•Временные и пространственные ограничения. Беременные должны были избегать

«нечистых мест» и «нечистого времени». Им запрещалось стоять или сидеть на пороге, на

полене, на меже, находиться на перекрестке, на кладбище, подходить к строящемуся дому,

выходить из дома после захода солнца.

•Запреты в питье и еде. Беременным запрещалось, есть рыбу, иначе ребенок не будет

долго говорить, есть на ходу - ребенок станет плаксой, не есть заячье мясо - родит пугливого

ребенка, не есть тайком, иначе ребенок станет вором, не вкушать меда - иначе ребенок будет

«золотушным», не употреблять сросшихся плодов - родит двойню, не пить вина - ребенок

станет пьяницей.

3

•Социальные запреты.

Нельзя во время беременности ругаться с соседями,

раздражаться - дабы не испортить характер ребенка, а также красть, передразнивать кого-

либо, участвовать в обрядах (быть крестной матерью, свахой, дружкой на свадьбе,

присутствовать на похоронах, обмывать покойника).

•Запреты смотреть на все неприятное и безоброчное, т. к. предмет, вызвавший

отвращение беременной, непременно отразится на ее ребенке. Не рекомендовалось глядеть

на животных (иначе ребенок родится мохнатым, с длинными когтями), на некрасивых

людей, а в особенности имеющих какой-либо порок - ребенок будет безобразным. И

наоборот, полезным считалось созерцать прекрасное: цветы, месяц, красивых детей в

реальности и в различных изображениях - тогда ребенок родится не только здоровым, но и

приятной внешности.

Определенной регламентации подвергалось и отношение к беременной окружающих.

Так, беременной нельзя было отказывать в еде (ведь просит не она, а младенец) - иначе

«мыши погрызут одежду», не выполнить ее просьбу (сам не съешь, а беременной не откажи),

при ней нельзя было ссориться, кричать, громко говорить - испугаешь ребенка

Правда, отношение к беременной в народе было двояким. С одной стороны, она несла

добро и являлась олицетворением плодородия. Способность беременной к магической

передаче плодородия использовалась во многих обрядовых действиях: для увеличения

плодовитости скота, домашней птицы, увеличения урожая зерна, плодовых деревьев. Во

время засухи будущую маму обливали водой, чтобы вызвать дождь. При пожаре она

обходила дом,

что помогало

погасить пламя.

С

другой стороны,

по суеверным

представлениям, от женщины, ждущей ребенка, исходила опасность. Очевидно, это было

связано с присутствием в ней двух душ и ее близостью к границе жизни и смерти. («С

брюхом ходить - на вороту смерть носить»). И это вызывало разнообразные охранительные

меры со стороны окружающих и рождало определенные суеверия. Так, например, верили,

что встреча с беременной женщиной приносит несчастье.

Вместе с тем женщина, ждущая ребенка, сама нуждалась в защите от злых сил,

способных навредить ей и ее потомку. Для защиты от них она всегда имела при себе

предметы - «обереги»: красные шерстяные нити, лоскуты, ленты, которые она обвязывала

вокруг пальца, руки или пояса, пучки разноцветной пряжи, завязанные «мертвым узлом»,

железные предметы - иголку, нож, а также щепки от разбитого молнией дерева, уголь,

кусочки кирпича от печи, соль.

Естественно, и будущую мать, и всю семью очень интересовал пол ребенка. И не из

простого любопытства: от этого напрямую зависело благополучие семьи. Рождение

мальчика

означало

появление

помощника

и

будущего

кормильца,

девочка

же

воспринималась как разорительница, которой уже с раннего возраста нужно готовить

приданое. А повзрослев и выйдя замуж, она покинет родной дом и будет работать на чужую

семью. Способов угадать пол ребенка существовало много. Сохранилось древнерусское

свидетельство о гадании подобного рода: «...и чреваты жены медведю хлеб дают из рук, да

рыкнет, девица будет, а молчит - отрок будет». Кончив ткать, будущая мать выбегала на

улицу и ждала первого встречного, считалось, что его полу и будет соответствовать пол

ребенка. Мальчика следует ждать в том случае, когда у последнего ребенка в семье на шее

волосы не заканчиваются косичкой, когда отец будущего ребенка найдет во время пути кнут,

когда посаженный за свадебный стол ребенок выберет какую-нибудь принадлежность

мужчины, например, трубку, а не платок или наперсток.

Следующим этапом родильной обрядности являются обряды, сопровождающие

появление ребенка на свет. Необходимо отметить, что в этих обрядах участвовали, главным

образом, женщины: бабка-повитуха, родственницы и соседки. Участие же мужчин было

весьма

ограниченным.

Своеобразным

церемониймейстером

родов

выступала

бабка-

повитуха. Без повивальной бабки не обходилась ни одна крестьянская семья. Она занималась

не только принятием родов, но, главное, умела выполнять необходимые, с точки зрения

крестьян, процедуры над ребенком и роженицей, сопровождая их магическими действиями.

4

Основными процедурами были: обрезание пуповины, действия с последом и купание

ребенка. Все действия повитухи с новорожденным объединялись одним термином -

«бабить». Повивальная бабка - лицо, никем не избираемое, добровольно принимающее на

себя определенные, нигде не записанные, но осознаваемые ею обязанности. Она не могла

отказать в просьбе прийти к роженице, даже если ей этого очень не хотелось, не могла

требовать вознаграждения за труды, а довольствовалась тем, что ей давали. Община

предъявляла довольно строгие требования к личности повитухи. В роли повитухи выступала

обыкновенно пожилая женщина (девушки повитухами быть не могли). Она должна быть

безупречного поведения, быть счастливой в семейной жизни, богобоязненной и истово

соблюдающей все православные обряды.

В некоторых местах считали, что повивать могли только вдовы, а не «мужние жены».

Повитуха не должна была обмывать покойников, в противном случае новорожденные,

принятые ею, будут умирать. По той же причине повитухе возбранялось участвовать в

избавлении от нежеланных детей: все свое знание и умения она должна была направлять

только на сохранение жизни ребенка. При выборе повитухи обращали внимание и на то, не

умирали ли ее собственные и повитые ею дети.

Сообразуясь со всеми требованиями, русский крестьянин выбирал повитуху и звал ее

в дом. Тотчас по появлении в доме родильницы повитуха зажигала лампады у икон и

молилась. Затем принимала меры «от сглазу»: умывала женщину «с уголька», велела ей

утереться мужниной шубой «от напуска», мазала «уговорным маслом».

Затем повивальная бабка ведет роженицу в баню (которая заранее топится), чтобы

распарить и размягчить кости. Положив роженицу на полок, она растирает ее маслом. Перед

тем как лечь в постель, или уйти в баню для родов, родильница «прощается со своими

семейными», обращаясь сначала к свекру, потом к свекрови и затем к остальным членам

семьи.

Помимо своих прямых обязанностей, связанных с рядом симптоматических действий

для облегчения родов, бабки постоянно заботятся о защите роженицы от нечистой силы,

используя при этом христианскую атрибутику: ладан, святую воду и молитвы. В заговорах

повитуха обычно обращается за помощью к различным святым: Зосиме и Савватею, Анне-

пророчице, Кузьме и Демьяну, Пресвятой Богородице и к своей главной покровительнице и

помощнице - бабушке Соломониде (Соломее, Соломонии).

По народным представлениям, именно Соломея выполняла все те действия с

младенцем Христом, которые должна была исполнять деревенская повитуха. Именно к ней

обращалась повитуха, прося: «Бабушка Соломонида, приложи рученьки рабе Божьей .... (имя

роженицы)» или: «Бабушка Соломонида, Христа повивала - помоги!»

Муж

роженицы

играл

значительную

роль

при

родах,

хотя

и

подчинялся

беспрекословно всем указаниям повитухи. В народе было чрезвычайно распространено

мнение, что роды сильно облегчаются, если муж находится подле жены в минуты страданий.

Муж поил роженицу водой из своего правого сапога, развязывал на ней пояс, прижимал

коленом спину жены, - все эти действия по народным представлениям якобы ускоряли и

облегчали роды. Иногда для этой же цели повитуха велела будущему отцу ломать изгородь,

посылала к священнику и т.п.

Другим довольно распространенным способом облегчения родильных мук был

обычай разыгрывать роль родильницы ее супругом. Так, у белорусов Могилевской губернии

и в Ельнинском и Смоленском уездах муж одевался в женскую одежду: рубаху или юбку,

повязывал голову платком и стонал во время родов, как будто разделяя страдания жены.

Случалось, что муж нередко начинал чувствовать серьезное недомогание, так успешно он

«входил в образ».

Для облегчения родов прибегали к разного рода приемам и манипуляциям, имеющим

большей частью магическое значение: зажигали освященную восковую свечу и держали ее

перед лицом роженицы, метлой стучали в потолок избы, обращаясь за помощью к

«домашнему духу», покровителю семьи. Во многих местах России размыкают и развязывают

5

все, что замкнуто и представляет собой какую - либо преграду, способную помешать

быстроте родов: отпирают в доме все замки, сундуки, шкафы, раскрывают двери и печные

заслонки, развязывают узлы, расплетают косу, развязывают пояс и платок на роженице,

снимают с нее серьги и кольца. При трудных родах идут к священнику с просьбой отворить

Царские двери (ворота), зажигают венчальную свечу, служа молебен Запрестольной Божьей

Матери, т.е. той ее иконе, которая находится за престолом в местном храме.' Считалось, что

в таких случаях хорошо помогает и пояс священника, которым он опоясывался во время

богослужения. Его клали на живот роженицы. Почти повсеместно роженицу трижды

обводили вокруг стола, на углах которого лежит соль. Беременная отведывала ее из каждой

кучки и вслед за повитухой произносила заговор на облегчение родов: «Ты, соль, свята; ты,

соль, солона; ты, соль, крепка! Расступися соль, мне недуги отпусти, что в животной кости,

во черной во крови; услади все колотья и болести в трудну пору, а я ражидаюся!»

По совершению родов повитуха подносит младенца к отцу и просит его перекрестить.

Отец крестит малютку и идет затеплить перед иконами свечу. Далее наблюдают за ребенком,

стараясь угадать его будущую судьбу. Счастливчиком считается появившийся «в сорочке» -

неповрежденной маточной оболочке. Повсеместно сорочку тщательно сохраняли, чтобы

«счастье»

никогда

не

покидало

своего

избранника.

Счастье

пророчили

и

тому

новорожденному, который, будучи женского пола, похож на отца, а мужского - на мать.

Удача ожидает младенца, если в день его рождения в доме была какая-нибудь прибыль, а

также того, кто родится с волосками на голове и т. п.

Большое внимание придается дню и времени рождения. Так, во Владимирской

губернии счастливыми днями рождения считались воскресенье, вторник, четверг и суббота,

другие же дни предвещали человеку болезни и бедность. Самое счастливое время суток для

рождения - утро «меж обедни и заутрени», как говорится в великоросской свадебной песне.

Ночное же рождение считается несчастливым. «Не жилец» младенец, родившийся на

исходе месяца.

Одновременно принимались меры, способные благотворно повлиять на дальнейшую

судьбу младенца. К ним относятся: обрезание пуповины, первое купание и перепечение

младенца.

Во

Владимирской

губернии

обрезание

пуповины

мальчика

производилось

обязательно ножом и на каком-либо плотничьем или столярном инструменте. Крестьяне

считали, что только в этом случае из ребенка выйдет работящий и деловой человек.

Напротив, у девочек пуповину перерезали ножницами, и притом так, чтобы она упала на

женскую работу (вязание, шитье и т. п.). В этом случае родившаяся непременно станет

домовитой хозяйкой. Пуповину, как и сорочку, засушивали и сохраняли, либо закапывали в

землю.

Большое значение придавалось и первому купанию младенца. Корыто наполняли

речной водой, едва нагретой, а иногда и ледяной, в которую добавляли зерна ржи, овса,

гречи, бросали золотые или серебряные монеты, что должно было способствовать счастью и

будущему богатству младенца.

«Перепеченье» употреблялось только для слаборожденных младенцев, чтобы придать

им новые силы для жизни. Младенца обвязывали мокрым полотенцем и на деревянной

лопате трижды засовывали в натопленную печь, быстро вытаскивая обратно. При этом

повитуха произносила заговор, обращаясь к огню и прося его «кости сварить, дите

укрепить». Таким образом, ребенок как бы рождался заново, но уже здоровым, его болезни

сгорали в очистительном огне.

Родившегося ребенка чаще всего завертывали в рубаху или иную одежду отца,

непосредственно с него снятую. О рубахе матери упоминается значительно реже. В этом

обычае проявлялась символика связи отца с ребенком, пожелание ребенку здоровья,

отцовской любви и заботы, а также передача ребенку положительных отцовских качеств.

Родительская рубаха становилась не только первой одеждой новорожденного, но и оберегом

«от сглаза». Нередко с этой целью к люльке новорожденного подвешивали ношенные

6

отцовские вещи. Стирать одежду не полагалось, иначе «смоется отцовская любовь». Обряд

принимания новорожденного в одежду отца составлял, таким образом, акт усыновления

новорожденного отцом, признание дитяти. В этом же смысл передачи новорожденного отцу

при выносе в первый раз в избу.

Немаловажное значение придавалось в этот период предохранению ребенка и матери

от «сглазу», «напуску» и «нечистой силы». По народным воззрениям, роды делают

родильницу и ребенка «нечистыми», поэтому они особо уязвимы для «нечистой силы».

Кроме того, младенец еще не крещен и посему лишен небесной защиты. Охранительные

меры принимает повивальная бабка: время от времени она крестит окна, двери, голову

ребенка и родильницы. Родильница в течение девяти дней не должна выходить из дому, а

если выходит, то с молитвами и крестясь.

С момента рождения и до крещения роженицу и новорожденного не оставляли в

комнате одних, дабы злые духи не завладели душой некрещеного младенца и не принесли

вред родительнице. Кроме того, оставленного младенца может унести домовой или леший.

С охранительными целями по-особому обустраивалась колыбель младенца. «От

сглаза» использовалась осиновая кора, отгоняющая колдунов. Для устрашения нечистой

силы в постель новорожденного клали клок собачьей шерсти или «под головы» острые

предметы: нож, вилку и т. п. Хорошо, по крестьянскому разумению, помогали в этом случае

четверговая соль и крещенская свеча.

Когда все предосторожности были приняты, пол в избе вымывался, а двери

открывались для посещения родственников и знакомых. Последние несли с собой подарки -

«зубок» - лакомства или хлеб с солью. Не навестить родильницу считалось зазорным, все

равно, что не помянуть умершего.

Крестильная обрядность - один из самых значимых этапов родильной обрядности.

Необходимо отметить, что время от рождения до крещения младенца было, как правило,

непродолжительным. И вот почему. Младенец мог умереть «не приведенным» к вере, и его

невинная душа досталась бы дьяволу. Некрещеного легко было «сглазить», «напустить

порчу», он был легкой добычей для нечистой силы. Крещение проводилось желательно

натощак, не прикладывая младенца к материнской груди. По церковным канонам крестили

на восьмой или сороковой день. Эти сроки были связаны со значимыми датами

младенческой жизни Христа - Обрезанием и Сретеньем.

Главные действующие лица крестильных обрядов - крестные родители или

восприемники (т.е. принимающие ребенка из купели). Православная церковь возлагала на

них поручительство перед богом при вступлении ребенка в лоно церкви и дальнейшую

заботу о своих духовных детях. В народе же восприемники считались вторыми родителями

ребенка, его опекунами и покровителями. По большей части восприемниками становились

кто-либо из близких родственников - взрослых, уважаемых и состоятельных. Но бывало, что

восприемником мог стать случайный прохожий, встретившийся повитухе, бежавшей к реке

за водой для купания младенца. Так, приглашали только одного восприемника и в случае,

когда дети у кого-либо не живут. Иногда приглашали в восприемники и священников, давая

младенцу его имя. Восприемники не только становились покровителями крестника, но и

вступали друг с другом в духовную связь и именовались как «кум» и «кума».

Приглашение восприемников совершалось отцом новорожденного, приходящего в

дом будущего кума с поклонами и угощением. Приглашение считалось честью, а отказ -

большим грехом. Восприемничество было связано с большими расходами. К крещению

восприемник покупал крестнику крестик, платил священнику за крестины, делал подарки

родительнице, одаривал деньгами повитуху. Кума несла ребенку крестильную рубашку,

матери предназначался отрез ситца или холста. Кроме того, кума должна была подать

батюшке полотенце, утереть руки после окунания младенца в купель. Перед крещением

повитуха производила над ребенком ряд магических действий: купала его в корыте с

проточной водой, произнося заговоры, защищающие ребенка от сглаза и нечисти и

долженствующие обеспечить ему крепкое здоровье. Затем она одевала ребенка в

7

разрезанную материнскую или отцовскую рубаху в зависимости от пола младенца и с

молитвой отдавала «куму» - мальчика, «куме» - девочку.

При выходе из дома кум и кума не должны были оборачиваться, громко говорить,

спотыкаться о порог, иначе будет худо младенцу, да и им самим «не будет пути - дороги».

Крещение происходило обычно в церкви, но в случае, если ребенок был слаб, крестили и

дома, но обязательно не в той комнате, где происходили роды, т. к. она считалась

оскверненной. Мы не будем рассматривать церковное таинство крещения. Остановимся

лишь на некоторых суевериях, которые сложились в народе на основе элементов этого

строго канонизированного обряда. Так, во время погружения младенца в купель наблюдали

за его поведением. Если он «вытягивался» над купелью и молчал, это означало, что младенец

долго не задержится на этом свете. Когда священник выстригал только что крещеному

младенцу волосы на головке, восприемники, закатав их в воск, бросали в купель. Если

восковой шарик тонул, то младенец вскоре помрет, плавает на поверхности - будет жить.

Ряд суеверий был связан с водой, используемой в обряде крещения: за ней ходили

обязательно без коромысла (иначе младенец будет горбат). После крещения воду не

следовало выливать, где попало, в грязь и, особенно на помои, иначе судьба ребенка будет

замарана, не сложится. Для этой цели было необходимо найти укромное место, где бы ни

ходили люди, а тем более животные. Особыми обрядами встречали новокрещеного из

церкви. Кумовьев с ребенком встречала хлебом-солью повитуха. Ребенка клали на

вывернутую вверх мехом шубу, овчину или на мягкую подстилку, под которой были

спрятаны

предметы-обереги.

Шуба

должна

была

обеспечить

ребенку

богатство

и

благополучие. Младенца клали на лавку под образа или на печь или подносили к наружному

отверстию печи и обращались к домовому (а печь была его жильем) с просьбой принять

новорожденного в дом: «Родной, приходи, дите сприми, в доме укрепи» Кумовья и родня

поздравляли родителей ребенка с «новопосвященным».

Особое

место

в

родильно-крестильной

обрядности

занимали

обряды,

символизирующие принятие в семью и общину нового члена. Наиболее ярко эти обряды

проявлялись в ритуале утверждения т. н. крестного стола, своеобразного домашнего

празднования рождения и крещения новорожденного.

На крестины собирались все члены семьи, непременно приглашались крестные отец и

мать. Гости приносили с собой подарки и угощения, дабы освободить еще неокрепшую

хозяйку от хозяйственных работ. Хозяйкой крестного стола становилась бабка-повитуха. Она

накрывала на стол, подавала блюда и готовила главное блюдо праздника — «крестильную

кашу». Каша варилась из пшена и отличалась от постного сочива, подаваемого в

рождественский или крещенский сочельник, тем, что была «богатая», т. е. скоромная, сытная

и вкусная. Эту кашу вкушали не но «щепотке», как сочиво, а угощались ею всласть. Готовя

кашу, бабка не жалела добавлять в нее молоко, масло, сливки, яйца. Готовую кашу украшали

половинками вареных яиц. Иногда в кашу запекали курицу или петуха, смотря по тому, кто

родился: мальчик или девочка

Крестильная каша была ритуальным блюдом, через которое отождествлялось

рождение младенца с плодородием земли, скота. Бабка-повитуха, ставившая на стол горшок

с кашей (иногда ее приносили прямо в меховой шапке), произносила: «Водись на полоке

ребятки, под полоком телятки, под печкой поросятки, на полу цыплятки. А мой внук расти

высоко - высоко!». Или: «Сколько всего в торгу, столько было б в этом дому, хлебушко б

родился, скоток водился, а младенец велик рос и счастья бы знал».

Первым бабка угощала отца новорожденного, поднося ему в ложке сильно

пересоленную кашу: «Ешь, отец-родитель, ешь, да будь пожеланней к своему сыну (или

дочке)!» «Как тебе солоно, так и жене твоей солоно было рожать!» Или: «Солона кашка, и

солоно жене было родить, а еще солоней отцу с матерью достанутся дети после!». За отцом

младенца угощаются кумовья и далее все присутствующие

Обряды с «бабиной кашей» обязательно включали сбор денег, известный во многих

местах под названием «продавать кашу». Деньги и подарки «на зубок» клали или на платок,

8

которым накрывался горшок, или прямо в кашу. Деньги и подарки забирала себе повитуха,

что и было наградой ее за| работу. Тот, кто подносил самый дорогой подарок (выкуп),

получал право угощать гостей кашей. Как правило, это был крестный отец. Таким образом,

сбор денег повитухе представлял своеобразную коллективную оплату ее деятельности,

благодарность сельской общины за труды по отношению к новому члену коллектива.

Наши предки искренне верили, что не только ребенок является носителем нечистой

силы, но и его мать представляет опасность для живущих, так как она служит проводником

между мирами: явленным миром и другим, нечистым миром. Через тело женщины ребенок

приходит в земной мир. Но вместе с ребенком в земной мир может проникнуть и нечисть.

Таким образом, обряды совершались не только над младенцем, но и над его матерью. Эти

обряды носили название «очистительных», то есть они очищали от темной силы.

Существовало два вида обрядов: церковные и народные.

К церковным обрядам очищения относятся чтение молитв во время родов, окропление

святой водой комнаты, где лежит роженица. Даже в наше время можно встретить в

некоторых

селениях

такие

очистительные

обряды.

Как

правило,

молитвы

читают

священники, которые придерживаются старой веры.

Обряды рождения

В день родов к роженице приходит повитуха (женщина, которая будет принимать

роды и выполнять обязанности акушера-гинеколога и медсестры), близкие подруги и

родственницы. Как ни странно, но даже эти люди считаются опасными для людей, так как

они присутствовали при «греховном событии» - рождении младенца. То есть в них мог

вселиться злой дух, пришедший на землю во время родов. Как только выполнены все

процедуры после выхода младенца из утробы матери, хозяин дома приглашает священника,

который окропляет святой водой дом, комнату ребенка, читает молитвы очищения для

матери, ребенка и, отдельно, для женщин которые присутствовали при родах.

После прочтения молитв, мать и отец ребенка должны дать своему чаду имя

(обязательно в этот же день). Затем назначается день, когда младенца будут крестить. На

этом роль священника на время заканчивается. Так завершается первый этап очищения.

Только после этого все жители дома могли вздохнуть спокойно и не волноваться за свое

будущее.

Следом наступает второй этап очищения младенца и матери. Заключается он в мытье

матери и ребенка в бане. В некоторых поселениях Руси было принято рожать прямо в бане,

где мать с ребенком держали несколько дней. В других местах женщина рожала в доме, а

затем ее и ребенка переводили в баню, где проходили первые дни жизни младенца. Как в

православии, так и в язычестве, женщина считалась «нечистой», а где, как не в бане, можно

смыть нечистоту? В любом случае, мать с ребенком оказывалась в бане, спустя несколько

часов после родов, где там женщина повитуха совершала обряд очищения.

Начинали всегда с ребенка. Прежде, чем вымыть тело младенца, повитуха обильно

поливала камни водой, чтобы пар заполнил всю парилку. Это нужно было для того, чтобы

тело стало мягким. Еще одно поверье наших предков: плод всегда твердый как кость или

камень, даже когда младенец вышел из утробы, он остается твердым. Чтобы размягчить его,

нужен был пар. Затем новорожденного клали на банный веник и приступали к «массажу» (в

народе это называли «растягиванием»). Повитуха разминала руки и ноги, голову, уши и нос

ребенка, считая, что таким образом она придаст телу нужные формы и исправит любые

родовые дефекты. Такой массаж улучшал кровообращение, помогал суставам приобрести

гибкость, а коже эластичность.

При растягивании повитуха брала правую ручку ребенка и тянула ее к левой ножке и,

наоборот, левую ручку к правой ножке. Дело в том, что наши предки считали, что в темном

мире все перевернуто, там, где право - находится лево, где верх - находится низ.

Следовательно, новорожденный, как пришедший из того мира, тоже перевернут. Повитуха

же «выворачивала» ребенка как положено в земной жизни.

9

Матери младенца уделялось не меньше внимания. Придя в баню, повитуха наливала

женщине водки (или другого алкогольного напитка) и давала ей полежать, пока не совершит

обряд с ребенком. Затем начиналось восстановление материнского организма. Родившая

женщина, по поверью, считалась заново рожденной. Объяснялось это тем, что ее тело

претерпевало сильные изменения (рос живот, увеличивалась грудь), то есть разрушалось,

следовательно, женщина умирала. Через некоторое время тело приходило в норму, этот

процесс считался рождением матери. Роль повитухи - ускорить процесс «рождения»

женщины и очистить новорожденного. Банный обряд повторялся ежедневно, в течение

недели.

Последним обрядом, в котором участвовала повитуха, являлся обряд подпоясывания

младенца накануне сорокового дня: повитуха напоминала роженице о необходимости

принятия очистительной молитвы и совершала обряд подпоясывания. Пояс, которым она

повязывала ребенка, рассматривался одновременно и как магический оберег от злых сил, и

как знак долголетия и здоровья.

За обрядом очищения следует церковный обряд крещения. Некрещеный ребенок

вызывал у людей страх, его запрещали целовать, разговаривать с ним, надевать на него вещи

(ребенок всегда был в пеленках). В некоторых селах России даже запрещали матери

называть его по имени. Младенец считался бесполым существом, его не причисляли к семье,

в которой он родился.

Родители тщательно выбирали крестных для своего ребенка, так как они считались

духовными наставниками. Чаще всего крестными становились родственники, так как они не

откажутся от крестника, будут всегда заботиться о нем, воспитывать, обучать. Крестным

(или крестной) могли становиться и дети от шести лет и старики, но предпочтение

отдавалось людям одного возраста с родителями. Отказаться от роли крестного было

невозможно, это считалось кровной обидой для родителей.

Перед самым таинством ребенок находился на руках у повитухи, которая передавала

его крестному отцу. Крестная мать готовила купель для обряда. Воду в купель наливали

прямо из колодца, ни в коем случае не грели ее и не добавляли теплой воды. Считалось, что,

опуская ребенка в ледяную воду (даже зимой), придают ему большую стойкость к болезням.

Если во время крещения свечи в руках родственников дымили и горели плохо, считалось,

что ребенок будет часто болеть или вообще скоро умрет, если же пламя было ярким - жизнь

у него будет долгой.

После завершения обряда священник передавал младенца крестным родителям: если

мальчик, то крестной матери, если девочка, то крестному отцу, которые и несли ребенка в

дом. После этого младенец становился полноправным членом семьи. На следующий день

после крещения в дом родителей приходили родственники, друзья и близкие. Устраивали

застолье, первые тосты всегда произносили за здоровье ребенка, его родителей и повитухи,

принимавшей роды.

Пострижини (обряд первого постригания ребенка) - празднование годовщины со дня

рождения ребенка. На этот юбилей обязательно приглашали крестных родителей. Посреди

комнаты на полу расстилают шерстью вверх кожух (как оберегов знак - символ

благосостояния), сажают на него мальчика, отец на кожуха бросает немного денег, чтобы

жизнь ребенка богатая и счастливая была. Приемный отец выстригает своему крестнику

немного волос накрест. Сегодня в этот специфический ритуал часто ребенку выстригают

крестик символически с четырех сторон, немного выстригают волосы спереди, сзади и с

обеих сторон над ушками, что должно уберечь ребенка от злых сил со всех сторон.

Девичий вид пострижения - это обряд заплетания, торжественное плетение накрест

первых косичек. Для этого ритуала родители приглашали крестную мать, которую после

выполнения обряда одаривали. До сих пор сохранился обычай: в день рождения ребенка

мать печет пироги. Выбрав самый большой из них и поставив его на макушку головы

ребенка, влечет символически ребенка за уши вверх, приговаривая, что в следующем году

она выросла не менее чем на высоту пирога.

10

День ангела

По церковному уставу имя ребенку нужно было давать на восьмой день после его

рождения, однако церковь строго не придерживалась этого правила. Случалось, имя

выбиралось и до родов, и в день самих родов.

Наречение именем предоставлялось священнику. Он выбирал имя по святцам в

соответствии с чествованием того или иного православного святого, совпадающим с днем

крещения ребенка или близким к этому дню. Нарекая именем, священник подносил ребенка

к иконе Божьей Матери и крестообразно поднимал его перед иконой, как бы вверяя нового

христианина ее покровительству. Разрешалось выбирать имя и самим родителям.

Именины - не только день конкретного человека, но и день святого, в честь которого

этот человек назван. Ангел-хранитель есть невидимый дух, приставляемый Богом к каждому

человеку с момента крещения. Этот Ангел-хранитель невидимо находится при порученном

ему христианине в течение всей его земной жизни.

Православный христианин должен был знать житие святого, в честь которого он

назван, ежегодно праздновать день своих именин, следовать праведной жизни своего

святого. Долгое время в России бытовал обычай давать, помимо христианского имени,

языческое. Считалось, что христианское имя обеспечивает покровительство ангела. Но

чтобы нападки вредоносных духов шли как бы на другого, человек зачастую становился

более известен под языческим именем, нежели под христианским. Нередко сами родители,

особенно в тех семьях, где дети часто умирали, давали ребенку обидные, дразнящие клички,

некрасивые имена, чтобы это имя отпугивало злых духов. Чтобы выбрать счастливое имя,

гадали: узнавали имя во сне или окликали ребенка - на какое имя он откликался, такое и

давали.

С утра именинник или именинница рассылали гостям именинные пироги; знатность

лица, которому посылался пирог, измерялась величиной посылаемого пирога. Пирог служил

своеобразным приглашением на именины. Принесший пироги ставил их на стол и говорил:

«Именинник приказал кланяться пирогами и просил хлеба кушать». Крестным отцу и матери

обычно посылали сладкие пироги в знак особого уважения.

За именинными столами приглашенные гости пели многолетие, а после застолья царь-

именинник, со своей стороны, одаривал гостей. После застолья гости танцевали, играли в

карты, пели.

Русская народная свадьба

Детство, молодость, зрелость и старость - таковы ступени человеческой жизни.

Издревле этапы взросления человека сопровождались определенными обрядами. И самым

торжественным и красивым из них, пожалуй, был обряд, отмечающий переход от

беззаботной молодости к мудрой зрелости, - свадьба. До брака молодой парень в деревне

всерьез не принимался, обращались на «Вы» только к женатому мужчине. Неуверенно

чувствовала себя и девушка. По сути, подготовка к свадьбе велась всю сознательную жизнь.

Девочки уже с семи лет осваивали прялку, ведь им предстояло подготовить полный набор

свадебных даров для семьи жениха, будущего мужа и даже детишек. С малолетства учили

осваивать хозяйственные навыки и мальчика - будущего главу семейства.

В. Даль определяет брак как «законный союз мужа и жены, супружество, таинство

венчания, соединение четы церковью». Несколько иное значение имеет понятие «свадьба».

Интересна этимология слова «свадьба». На этот счет существует несколько мнений.

Некоторые ученые предполагают, что оно произошло от имени римской богини Свады,

другие производят его от глагола «сводить», «соединять». Третьи, и этой версии будем

придерживаться мы, от древнего слова «свататься», означающего - сговариваться,

соглашаться.

Приступая к характеристике свадебного обряда в целом, необходимо обметить, что он

является одним из наиболее сложных комплексов традиционной культуры. Свадебный обряд

можно рассматривать как совокупность ритуальных действий символического, магического

и игрового характера. С другой стороны, свадебный обряд представляет собой совокупность

11

элементов материальной (одежда, головные уборы, украшение жилища, свадебные повозки,

ритуальная пища, атрибуты магических действ) и духовной культуры (словесного,

музыкального, хореографического фольклора, театрализованного действа). В то же время это

явление несколько выходило за рамки понятия его исключительно как элемента культуры,

так как в свадебном обряде отражались и тесно переплетались и социально-правовые

отношения, и верования, и мораль, и этика.

Свадебный обряд очень древний, его корни уходят в седое язычество. Сегодня

невозможно восстановить целостную картину свадебного обряда тех времен. До нас дошли

лишь его осколки, которые мы сегодня пытаемся собрать в мозаичную картину и

восстановить по ней прошлое. А. Терещенко пишет по этому поводу: «Какие обряды

совершались между славянскими племенами - об этом мы весьма мало знаем. Нестор

говорит, что поляне были нрава кроткого и тихого: «Жених не ходил за невестою, но

вечером приводили ее к нему, а поутру приносили ее приданое. Древляне жили в лесах

подобно зверям; в ссорах убивали друг друга и браков не знали. Молодые люди обоего пола

сходились на игры между селениями, плясали и пели бесовские песни, потом уводили с

собою невест; жили с ними без совершения обрядов ...»

Судя по всему свадьба, как обрядовое оформление брака, получила развитие в период

патриархата, когда прочно утвердилось единобрачие и поселение супругов в доме мужа.

Языческий брак соединялся узами перед идолами богов, являющихся покровителями

плодородия - Светлояра, Даждьбога. Покровительствовала бракам и богиня любви Лада. В

историческом обозревателе «Синопсис», изданном в 1674 году в Киеве, говорилось:

«Готовящиеся к браку, помощию бога Ладо мняще себе добро веселие и любезно житие

стяжати ... Ладу поющие: Ладо! Ладо! и того идола ветхую прелесть диавольскую на

брачных веселиях, руками плещущи и о стол биюще, воспевают».

Поклонялись брачующиеся и Солнцу - свету. С этим связаны обряды поклонения

огню. В предсвадебный день невеста плакала перед разожженным очагом. Ей вторили подру-

ги. Впервые входя в дом мужа, новобрачная подходила к пылающему очагу.

Отзвуки старинных обрядов невероятным образом дошли до наших дней. До сих пор

мы употребляем выражение «свадьбу ладить», «жить ладно», а детям напеваем пестушку

«ладушки», сопровождающуюся битьем в ладоши, когда-то являющимся частью обрядового

воспевания славянской богини любви и браков.

Элементам древнего обряда свадебного поклонения огню также предстояла долгая

жизнь. Сваха, приходящая в дом невесты, обязательно грела руки у печи, специально для

этого разожженной, что служило знаком благополучного сватовства.

С принятием христианства на Руси на языческую свадебную обрядность наслоились

церковные обряды, пришедшие из Византии. Церковь всемерно содействовала повсеме-

стному утверждению обряда венчания, что было не так-то просто. Народ не собирался

отказываться от традиционного отправления исконной свадьбы в угоду чужеземным

веяниям, а ужиться вместе этим, казалось бы, взаимоисключающим действам - разгульной,

веселой языческой пирушке и строгому христианскому обряду - было нелегко. Более того,

длительное время чуждый обряд попросту отвергался. Несколько веков подряд простой

народ заключал браки без церковного благословения. Тем же грешили даже великие князья,

за что были осуждаемы церковью как отступники благонравия и целомудрия. На презревших

таинство церкви налагалась эпитимья (церковное наказание, кара для мирян в христианской

церкви: посты, длительные молитвы; имеет значение нравственно-исправительной меры)

на несколько лет, по прошествии которых им дозволялось венчаться.

Однако, несмотря на многовековую борьбу с языческими пережитками церковь так и

не одержала полной победы. Постановление церковного собора 1551 года «Стоглав» сви-

детельствует, что в середине XVI века во время свадебного веселья играли «глумотворцы,

смехотворцы, гусельники» и пели «бесовские песни». Когда молодые ехали венчаться, то

перед ожидающим их с крестом священником еретики «скакали со всеми бесовскими

играми».

12

Таким образом, до начала XX столетия в свадебном обряде русских ясно

прослеживаются две резко контрастирующие части: церковный обряд венчания и

непосредственно свадьба - веселый семейный обряд, уходящий корнями в далекое прошлое.

Церковь признавала только брак, ею освященный. В глазах же крестьян брак не считался

действительным, если совершалось только венчание, но не отмечался традиционный

свадебный пир. Интересно то, что и феодалы, вплоть до князей и царей соблюдали наряду с

церковными и народный свадебный обряд. Не случайно великокняжеские и царские свадьбы

XVI-XVII веков во многом сохраняли черты традиционного свадебного обряда.

Лучшей порой для проведения свадеб считались осень, когда страда позади, урожай

уже собран, есть что выставить на пиршественные столы, и зима, период между двумя по-

стами, от Святок до Масленой недели. Возраст вступающих в брак, как правило, был

невелик, по современным понятиям молодожены были почти детьми. Один иностранный

писатель XVI века отмечал, что девицы 10-11 лет были уже женами. Такой обычай

соблюдался не только простым сословием, но и дворянством, и великими князьями, хотя

церковь издревле противилась этому обычаю. Ранние браки были запрещены указом Петра

Великого, изданном 23 марта 1714 года. Согласно указу, мужскому полу вменялось вступать

в брак не ранее 20 лет, а женскому - 17 лет. Екатерина II в 1775 году издала указ,

повелевающий обвенчавшихся мужского пола моложе 15 лет, а женского 13 лет - разводить,

а священника лишить сана. В 1830 году величайшим указом было запрещено венчать браки,

если жениху нет 18 лет, а невесте -16 лет. Этим правилам руководствуется церковь и по сей

день. С другой стороны, церковь всегда не одобряла браки, заключенные очень пожилыми

людьми. В церковной практике принято не венчать лиц, имеющих более 80 лет от роду.

Девушек обычно отдавали замуж по воле родителей, не интересуясь их мнением. И

это несмотря на то, что еще в 1701 году был издан указ Петра I, постановляющий, что ро-

дители не должны принуждать ни детей, ни слуг своих к бракосочетанию без родительского

благословения. Не удивительно, что ухажер девушки на вечеринках и посиделках редко

становился ее мужем. Для родителей были важны не девичьи привязанности дочери, а

хозяйственный достаток и хороший род будущего зятя.

Свадебный обряд развертывался в несколько этапов, которые можно определить как

предсвадебный, свадебный и послесвадебный. Каждый этап разбивался на более мелкие

эпизоды, содержание которых варьировалось в зависимости от местных условий.

Основные составляющие обряда:

· Сватовство

· Смотрины

· Рукобитие (помолвка)

· Вытие

· Девичник / Мальчишник

· Свадебный поезд

· Свадебный выкуп

· Венчание

· Гуляние

· Свадебный пир

Обряды изначально символизировали переход девушки из рода отца в род мужа. Это

влечёт за собой и переход под покровительство духов мужнего рода. Такой переход был

сродни смерти в своём и рождению в другом роду. Например, вытие - это то же, что и

причитание по покойнику. На девичнике поход в баню - омытие мёртвого. В церковь невесту

часто ведут под руки, символизируя тем самым отсутствие сил, безжизненность. Из церкви

молодая выходит уже сама. Жених вносит невесту в дом на руках с целью обмануть

домового, заставить его принять девушку как новорождённого члена семьи, который в дом

не входил, а в доме оказался. Когда невесту сватали, то одевали в красный сарафан и

говорили: «У вас товар - у нас купец».

13

Русская свадьба начиналась со сватовства. Этот свадебный эпизод носил и другое

название - смотрины, лады. Ехать сватать самому жениху не полагалось. Эту функцию

выполняли сват и сваха. Они отправляются в дом жениха или невесты (в зависимости от

того, чья сторона выступала инициатором свадьбы). Разговор между ними обычно начинали

издалека, хотя обе стороны были прекрасно осведомлены о цели визита. Сваха рассказывала,

что идет она издалека и зашла к добрым людям погреться, а идет она от красной девицы,

сердце

которой

изнывает

по

добру

молодцу.

После

неспешных

переговоров,

завершающихся, как правило, обоюдным согласием, свахе подносили чарочку вина. Вскоре

родители жениха засылали нарядного свата с ответным визитом.

Следом за сватовством следовал сговор (рукобитье, договор, зарученье, пропой,

пропивки) - первое пированье в доме невесты, когда в присутствии гостей торжественно

подтверждался договор обеих сторон. Свахи, сваты и все присутствующие здесь садились за

стол и угощались. На сговоре договаривались о сроках свадьбы, количестве гостей, прида-

ном. Иногда рукобитье, запой и сговор составляли разделенные во времени (2-3 дня)

эпизоды. Сговор являлся традиционным началом свадьбы, и с этого момента только в связи с

исключительными причинами можно было отменить или перенести свадьбу.

Со сговора начиналась долгая череда причитаний невесты, в которых она уговаривала

отца и мать отсрочить, а то и вовсе отменить свадьбу, жаловалась на свою тяжелую судьбу,

необходимость покинуть милый отчий дом и жить среди чужих людей. Даже если девушка

выходила замуж за любимого, она непременно должна была показывать свое горе. Иное

поведение непременно вызвало бы осуждение окружающих. Приведем один из вариантов

причетов, представленных в книге Н.П. Андреева «Русский фольклор», с которым невеста

обращалась к отцу:

«Не давай, кормилец-батюшко,

Ты свово-то слова верного,

Не крепи-ко меня девицу,

Крепко-накрепко и навеки.

Ты не бей-ко рука об руку,

Не мирися ты с разлучником.

Не пропивай, кормилец-батюшко,

За стаканом зелена вина

Ты мою-то красу девичью...»

Причитать невеста продолжала вплоть до венца, причем причеты отличались

большим разнообразием. Приходящих навестить ее родственников, подруг, соседей невеста

встречала особыми причетами: «Что вы долго так замешкались, мои подруженьки

задушевные». Или: «Ты болезная моя тетушка, не придешь ты, не проведаешь, меня-то ли,

горюшу горе-горькую».

После

просватанья

«сговоренка»

уже

не

работала,

а

сидела

с

подругами,

помогавшими шить приданое.

Традиционным эпизодом свадебного действа был девичник - прощальная вечеринка,

проходившая накануне свадебного дня в доме невесты. Нарядные девушки, подруги невесты,

собирались в горнице. Велись разговоры о предстоящем празднике, пелись особые песни и

причитания,

выражающие

горе

расставания

невесты

с

отчим

домом,

родителями,

девическими радостями Невеста расставалась и прощалась со всем тем, что ей уже не

придется носить, став замужней женщиной, например, красивой девичьей повязкой. В не-

которых местах на девичник приглашаются жених и его приятели. В этом случае жених

приезжает непременно с подарками для невесты и ее подруг. Тогда вечеринка приобретает

более веселый игровой характер, элементы трагического прощания невесты с атрибутами

девичьей жизни уходят на второй план. Водятся хороводы, поются песни. В роли хоро-

водницы часто выступает сама невеста. Девичник продолжается до глубокой ночи.

Наутро следует баня. После «черной» реальной бани невеста иногда ходила «мыться»

в воображаемую «белую баню», существующую только в причетах. Продолжалось рас-

14

тянувшееся на несколько дней тягостное прощание невесты с отчим домом, родными,

подругами.

Наконец, близится апофеоз свадебного действа. Снаряжается нарядный поезд жениха

и его свиты - участников свадебного действа, который следует в дом невесты. Невеста,

одетая в лучшее платье, со своими подругами и родными ожидает приезда жениха. В этот

день она впервые предстает перед многочисленными участниками свадьбы и случайными

зрителями, поэтому заранее принимаются особые меры для предохранения ее «от порчи и

напуска». В платье закалываются иглы без ушек, в карманы насыпается каменная крошка и

т. п. Жениха тоже «охраняют», внимательно следя за тем, чтобы недобрые люди не бросили

ему под ноги заговоренные предметы, разметают дорогу лиственным веником.

Чтобы жених сел рядом с невестой за столом, а его место обычно специально

занимают, надобно заплатить выкуп. За столами сидят недолго, здесь не принято сытно

угощаться, ведь впереди - свадебный пир. Молодые же и вовсе не едят, и вскоре невеста, а

вслед за нею и гости выходят из-за стола.

Перед выездом к венчанию молодых благословляют образами родители невесты.

Затем следует торжественный выезд всех участников свадьбы к венцу. Невеста и

жених едут в разных санях, каждый со своим поездом. С этого момента наступает эмо-

циональный перелом свадебного действа, невеста уже не причитает, жалуясь на свою

скорбную участь, мотивы конфликта, испытания, борьбы двух сторон исчезают, наступает

примирение. Обряд принимает веселый и жизнерадостный характер.

Жених и невеста вступают в храм, где происходит таинство венчания. Священник,

благословив новобрачных, берет их за руки и трижды спрашивает: любят ли они друг друга

и будут ли взаимно уважать? После троекратного «Да!» он обводит молодых вокруг аналоя.

Новобрачным возлагаются на головы венцы. Священник возглашает: «Растите и множтесь!».

После чтения молитвы благословляет брачующихся три раза крестом и произносит: «Что бог

соединяет, того не расторгнуть человеку». Затем молодые пьют красное вино (мед),

поданный им в чаше. Общая чаша являлась символом одной судьбы с едиными радостями и

скорбями. Потом чашу бросали на землю и топтали ее ногами, приговаривая, что так должны

погибнуть те, кто захочет посеять между ними раздор и несогласие. Присутствующие

осыпали молодых зернами и хмелем

Весь

церковный

обряд

венчания

сопровождался

особыми

–

«венчальными»

песнопениями.

После венчания сваха сооружала невесте бабью прическу и одевала женский головной

убор. Затем новобрачные ехали в дом жениха. У ворот их снова осыпали зернами и хмелем, а

родители встречали хлебом - солью. Молодые падали в ноги к родителям, благословляющих

их. Потом новобрачных сажали за стол и угощали. Уже после приглашали за стол званых

гостей. В некоторых местах церемония имела обратный порядок: молодые садились за стол

последними. За этим столом уже было не слышно причитаний невесты - венчание уже

позади, не звучали здесь и веселые и торжественные величания во славу молодых и гостей.

На княжьем пиру, а именно так назывался этот свадебный эпизод, было принято всласть

угощаться.

Один из заключительных свадебных эпизодов - свадебный пир в доме родителей

молодой, называемый еще и отгостки (взаимные посещения), хлебины, столование, блинный

стол. Сюда обычно приезжает молодой (или новобрачные вдвоем) с гостями и подарками.

Здесь традиционно совершалось угощение тещей зятя блинами. Нередко разыгрывалось

шуточное действо, когда теща приносила блины, чтобы попотчевать любимого зятя и,

получив от него подарки, тут же уносила угощение: «Вот тебе, зятенька, и поел блинков!»

Впрочем, блины вскоре возвращались на общий стол.

Спустя некоторое время (на следующий или в этот же день) новобрачные

возвращались в дом родителей жениха и пирование продолжалось.

Вечером (или ночью) осуществлялось «укладывание молодых» - сваха или

постельница готовила брачную постель, которую жених должен был выкупить. Пир в это

15

время часто продолжался. На следующее утро (иногда - спустя лишь несколько часов)

дружка,

сваха

или

свекровь

«будили»

молодых.

Часто

после

«бужения»

гостям

демонстрировали признаки «чести» (девственности) невесты - рубашку или простыню со

следами крови. В других местах о девственности невесты свидетельствовал жених, отъедая с

середины или с краю яичницу, блин или пирог, или отвечая на ритуальные вопросы вроде

«Лёд ломал или грязь топтал?». Если невеста оказывалась «нечестной», её родителей могли

подвергнуть осмеянию, повесить на шею хомут, замазать ворота дёгтем и т.д.

На второй день свадьбы невеста обычно выполняла некоторые обрядовые действия.

Один из самых распространённых обрядов - «поиски ярочки». Этот обряд заключается в том,

что «ярочка» (то есть овечка, невеста) прячется где-нибудь в доме, а «пастух» (один из её

родственников или все гости) должен её найти.

Распространено было также хождение «молодухи» за водой с двумя веслами на

коромысле, разбрасывание в помещении мусора, денег, зерна - молодая жена должна была

тщательно подмести пол, что проверялось гостями.

Важным является приезд жениха к тёще. Этот обряд имеет множество различных

названий в разных регионах («хлибины», «яишня» и др.). Заключается он в том, что тёща

давала жениху приготовленную еду (блины, яичницу и др.). Тарелка накрывалась платком.

Зять должен был выкупить её, положив на платок (или завернув в него) деньги.

В некоторых регионах на второй день свадьбы родителям невесты, которая сохранила

целомудрие, родители жениха посылали бутылку с вином, к которой привязывали ягоды

калины и хлебные колосья. Калиной называли «красоту» невесты (ее целомудрие). Если же

невеста была «нечестной», участники свадьбы убирали свадебные украшения в виде калины:

сбрасывали ягоды с каравая, снимали ветки со стен дома родителей невесты, а вместо них

втыкали ветку сосны.

Свадебные песни сопровождают все этапы свадьбы, начиная от сговора до

завершающих обрядов второго дня. Выделяются

прощальные

песни, оформляющие

завершение добрачной жизни; величальные, исполняемые во время ритуальных застолий и

служащие для общинного закрепления новой структуры социума; корильные песни; песни,

комментирующие ход ритуала.

Существовали обережные обряды:



Чтобы обмануть темные силы во время сватовства изменяли путь, ехали

окольными дорогами.



Защитой от нечистой силы считался звон бубенцов, сопровождавший свадебный

поезд на всем пути к церкви.



Чтоб закружить голову нечистику и отправить его куда подальше, молодых

обводили вокруг столба или дерева.



Чтобы домовой принял молодую в новую семью - необходимо было невесту

внести в дом на руках, не наступив на порог.



От порчи и злых духов уберегались с помощью воздержания от произнесения

слов и от еды.



Для многодетности и богатства осыпали молодых зерном или хмелем, сажали на

шубу, выветренную вверх мехом.



Для укрепления связи молодых друг с другом смешивали вина из стаканов

молодых, протягивали нити от дома невесты к дому жениха, связывали руки жениха и

невесты платком или рушником.

Кратко охарактеризовав эпизоды свадебного действа, важно остановиться на одной

интереснейшей особенности русской свадьбы - свадебных чинах.

На Руси свадьбы не

справляли, не проводили, а играли. Это выражение очень метко обозначало смысл

развертывающегося на свадьбе театрализованного действа, роли в котором исполняли его

непосредственные участники - гости.

Главными героями свадебного действа, были, конечно же, жених и невеста или, как

их называли, князь и княгиня.

16

В центре всеобщего внимания находился дружка.

Функции дружки на русских

свадьбах обычно выполнял один и тот же крестьянин, знавший не только весь порядок

многодневного ведения свадьбы, но и множество текстов молитв, стихотворных обращений,

заговоров, присказок и обладающий неплохими актерскими способностями. Обычно дружка

совершал действия игрового характера и ритуального предотвращения «порчи» жениха и

невесты.

Так, после благословения родителями невесты образами и хлебом - солью дружка

«отпускал свадьбу»: он налеплял воск на волосы людей и гривы лошадей свадебного поезда

и обходил его трижды с иконой. Воск этот был запасен от свечи, стоящей во время

пасхальной заутрени.

Подружье

был

помощником

дружки

и

свахи.

Он

тоже

был

талантливым

исполнителем.

Сваха,

наряду с основной своей функцией - сватовством, выполняла целый ряд

обрядово - игровых действий: причесывала жениха и невесту перед отъездом свадебного

поезда, угощала гостей (вместе с дружкой) по особому этикету и, наконец, будила молодых

утром вместе с дружкой.

Тысяцкий - начальник свадебного поезда. В роли тысяцкого обычно выступал

крестный отец или родственник жениха, поэтому эту «роль» исполняли все время

меняющиеся лица. Тем не менее, тысяцкий должен был знать определенные элементы

свадебного фольклора.

Боярами или поезжанами именовались званые гости, приглашенные со стороны

жениха или невесты. Они составляли наиболее пассивную в исполнительском отношении

часть действующих лиц.

Таким образом, старинный русский свадебный обряд был сродни развернутому

театрализованному действу, в котором существовал традиционный сюжет, были распределе-

ны роли и синтезированы различные виды народного творчества (пение, заговоры, танец,

декоративно-прикладное творчество и др.). Не случайно в народе говорили, что свадьбу

«играют».

Вместе с тем, традиции русской свадьбы - это воплощение исконных ценностей

семьи, домашнего очага, продолжения рода, матери и материнства.

Сохранение и передача этих ценностей новым поколениям имеют важное значение и в

наши дни, когда растет статистика распада семей, детской беспризорности и других

проблем, корни которых - в утрате исконных народных традиций создания семей.

Существует большое количество свадебных атрибутов, без которых не может

обойтись ни одно свадебное торжество.

С давних времен одну из главных ролей на свадьбе играл красавец каравай -

огромный, пышный, румяный, красиво украшенный и поданный на вышитом рушнике

вместе с хлебом и солью. Вот и сегодня, несмотря на пришедшую из-за рубежа моду на

яркие свадебные торты, многие молодые пары предпочитают отдавать дань традициям своих

предков. Поэтому свадебный каравай является непременным участником многих свадебных

церемоний.

Существует

множество

тонкостей

и

традиций,

связанных

с

выбором

и

приготовлением свадебного каравая. Хлеб сам по себе еще со времен древней Руси считался

символом богатства и плодородия. Ему придавалось огромное значение, в том числе и

сакральное. В случае с караваем, выпекаемым на свадьбу, и вовсе каждое украшение,

каждый элемент, каждое действие означали что-нибудь важное.

На

любом

свадебном

каравае

обязательно

должны

быть

веточка

калины,

символизирующая любовь, и колоски ржи или пшеницы, олицетворяющие собой семейный

достаток. Хорошо, если на каравае будут присутствовать украшения, обозначающие

единение - пара лебедей, кольца, солнце и месяц. За прочную связь между мужем и женой

также отвечают специальные косы, обвитые вокруг каравая.

17

С некоторых пор стало модным украшать каравай на свадьбу на заказ еще и гроздью

винограда - символом процветания и плодовитости. Но эту традицию сложно отнести к

исконно русским - скорее, это одно из веяний моды. Тем не менее, виноград отлично

смотрится на свадебном каравае - так почему бы не прибегнуть к этому украшению, если

остальные традиции соблюдены?

Сам каравай - это символ солнца, соль - это символ земли. Традиционные красные

петухи на рушнике означают восход, начало нового дня, новой жизни. По обычаю, хлеб-соль

должна подносить мать жениха с пожеланием долгой и счастливой жизни молодым. Связано

это с тем, что раньше свадьбы отмечались в доме жениха - но сегодня этой традиции можно

следовать даже в том случае, если свадьба отмечается в ресторане.

Процесс выпекания свадебного каравая тоже проходил в строгом согласии с

ритуалами. Свадебный каравай пекли специально к свадьбе, причем процесс выпекания

свадебного каравая был строго регламентирован, подчинен определенным правилам. Эти

правила нельзя было не соблюсти, собственно, как и саму традицию встречи молодоженов

свадебным караваем. Тесто должна была замешивать женщина, счастливо вышедшая замуж

и родившая множество детей. При замешивании она обязательно должна была читать «Отче

наш» и «Богородицу». Считалось, что посредством свадебного каравая женщина делится

своим супружеским счастьем с женихом и невестой. В печь каравай должен сажать уже

мужчина. Причем тот, кому доверили эту ответственную обязанность, тоже должен быть

человеком семейным и тоже должен читать молитвы.

Сегодня традиция выпекать каравай согласно всем установленным правилам не

соблюдается. Современные молодожены иногда вообще отказываются от свадебного каравая

в пользу красивого свадебного торта. Однако многие пары заказывают на свою свадьбу и

торт, и каравай. Торт выступает в качестве десерта, в качестве шикарного украшения

праздничного стола. А каравай используется для соблюдения всех традиций и обрядов.

Встреча молодоженов родителями - это особый ритуал, символизирующий связь

поколений

и

традиции

преемственности

семейных

ценностей.

Традиция

встречи

молодоженов свадебным караваем связана с пожеланием молодой семье счастья и

благополучия.

Свадебный каравай, который родители подносили своим детям на свадьбе, выступал

гарантией того, что молодые будут жить в счастье и в достатке. Очень важным считался и

размер каравая - чем больше был этот специальный свадебный хлеб, тем более счастливой

будет жизнь молодоженов. Чем больше размер свадебного каравая, тем в большем достатке

и благополучии будут жить молодые супруги. Например, в зажиточных семьях купцов или

вельмож свадебный каравай несли на специальных носилках четыре человека. Как видите,

размеру каравая во времена наших далеких предков придавалось очень большое значение.

Когда уже готовый каравай подносят молодым, жених и невеста должны откусить от

него по куску. Чей кусок будет больше - тот и будет в доме хозяином. Затем свадебный

каравай режется на части. Каждому гостю достается по куску, и вот тогда-то для молодых и

начинается семейная жизнь - светлая, как солнце, плодородная, как пшеничное поле, и

изобильная, как виноградник.

Одним из самых главных свадебных атрибутов был и остается свадебный рушник. Он

символизирует путь, который семья должна пройти вместе на протяжении своей жизни.

Согласно традициям, каждая девушка должна вышить такой рушник сама, в абсолютной

тишине, предварительно помолившись.

Вышивая, она должна думать о хорошем, представляя свою будущую семейную

жизнь. Согласно этнотрадициям, девушка создает энергетический вихрь, который рушник

записывает, будто своеобразная матрица.

Пальцы вышивальщиц - энергетические каналы,

через которые информация

передается на рушник. Причем работу девушка обязательно должна начинать в четверг -

согласно языческим обрядам, этот день является энергетическим пиком недели.

18

Никакой купленный рушник не сравнится по силе с тем, который девушка вышила

для себя, запрограммировав на нем свое будущее.

Молодая вышивала тайно, чтобы кроме родных и домочадцев никто не видел ее

рукоделия. Когда родители благословляли молодых на рушнике, в доме никто, кроме них, не

должен был находиться. Для молодой пары этот атрибут оставался оберегом на протяжении

всей совместной жизни.

Рушник обязательно должен быть новым, вышитым на целом полотне. Ни в коем

случае нельзя для его изготовления сшивать несколько кусков ткани, так как это будет

символизировать преграды на пути семейной пары.

Поскольку рушник олицетворяет жизненный путь, считается, что тот, кто первым

встанет на него, будет на этом пути постоянно впереди, главой семьи.

Необходимость в прочности, нерушимости брака существовала во все времена.

Изначально применялись символы, знаки, используя которые, пытались закрепить союз двух

людей. Символом вечности всегда считался круг. Обмениваться кольцами во время

бракосочетания ввели в обычай древние египтяне. Кольцо было знаком нерушимости и

вечности брачных уз. Еще в древности невесты сплетали кольца из тростника и пеньки.

Металл для свадебных колец стали использовать римляне. Такие кольца были очень дорогим

украшением и, все еще, свидетельствовали о нерушимости брака. «Союзом двух сердец»

брак был не всегда. В древности он был необходимостью выживания человеческого рода. У

разных народов жену покупали.

Подарок

невесте

кольца

был

лишь

формальным

подтверждением

акта

бракосочетания. В дальнейшем брак имел экономическую основу, браки совершались по

расчету, фактически являлись сделками. На предсвадебных церемониях, обручениях или

помолвках, невесту полагалось одаривать кольцом, демонстрируя твердость намерений

жениха.

Традиция обмениваться кольцами возникла в XVIII веке. Кольца энергетически

объединяют пару, обмениваясь ими, мужчина и женщина передают друг другу частичку

собственной энергетики, которая постоянно циркулирует по кольцам, не имея выхода.

Кольца, купленные вместе, притягиваются одно к другому и укрепляют внутреннюю

связь между молодыми. Поэтому биоэнергетики не советуют в первые несколько месяцев

после свадьбы снимать кольцо с пальца или давать его кому-либо примерить - это может

разорвать еще совсем слабый энергетический канал между парой, привести к неприятностям

в семье.

Поверхность колец должна быть гладкой, без рисунков, потому что они мешают

свободной циркуляции энергии.

Если женщина хочет обручальное кольцо с камнями, самым оптимальным вариантом

будет, если его выберет и купит будущий муж - так советуют биоэнергетики. Нужно

помнить, что только бриллиант органично подходит к образу невесты, положительно влияя

на энергетические потоки в середине колец.

В России, люди, находящиеся в браке, сегодня носят кольцо на безымянном пальце

правой руки.

Подобная традиция распространена и в других странах, где большинство населения

православные христиане. Впрочем, некоторые католики также предпочитают обручальное

кольцо на правой руке.

Фата уже давно считается таким же неотъемлемым атрибутом, как и обручальные

кольца. Ее история уходит корнями в глубокую древность: невесту облачали в фату еще в 4

столетии, так что эта традиция даже старше обряда шить свадебное платье.

На протяжении веков символика фаты изменилась, и прозрачная длинная вуаль стала

символом чистоты и невинности. Древние германцы верили, что этот нехитрый аксессуар

способен защитить невесту от чужих завистливых взглядов и злых духов. Кроме того, в те

времена была распространена так называемая «свадьба вслепую». Жених мог приподнять

покрывало, скрывавшее черты лица суженной только после того, как свершился обряд

19

бракосочетания. Выбирали невесту для юноши старейшины рода. Сейчас вряд ли кому-то

придется по душе идея жениться вслепую, поэтому и роль фаты несколько изменилась.

Основное ее назначение - оберегать невесту от сглаза.

Фата создает энергетический щит, который отражает весь негатив, направленный в

сторону невесты. Полупрозрачная белая фата, прикрывая голову девушки, превращается в

своеобразную энергетическую антенну, усиливая восприятие положительной энергии.

Все это делает будущую жену энергетически сильной и менее впечатлительной.

Отказываясь надевать фату, невеста становится открытой для влияния завистливых

недоброжелателей, а их, к сожалению, предостаточно на любой свадьбе.

Вплоть до 50-х годов прошлого столетия в селах вместо фаты в качестве оберега на

голову невесты надевали венок из живых цветов. В некоторых деревнях в него даже

вплетали зубчик чеснока, чтобы избежать плохого влияния.

Считалось, что все, к чему прикоснется невеста, должно расти и преумножаться, а тот,

кто сядет на ее место, сам вскоре женится или выйдет замуж.

Надевать фату должны родные или близкая подруга, которая на свадьбе исполняет

роль свидетельницы. В процессе надевания они заряжают невесту своим позитивным

настроением.

Фата - вещь, которую можно использовать только один раз. Отдавая ее другой

женщине, вы рушите энергетическую связь, фата перестает быть оберегом. Фату не отдают,

не продают, не дарят - она является символом, обладающим большой силой и способностью

защищать молодую семью.

Одежда невесты и жениха у восточных славян

Одежда невесты резко различалась в досвадебный

период и после венца, что связано с делением

русской свадьбы на первую - печальную - часть, и

вторую - веселую, праздничную. Разница в одежде

этих

периодов особенно резко отражена в южнорусских

губерниях. Б.А. Куфтин писал, что невеста в

Касимовском и Спасском уездах Рязанской губ.

надевала «горемычную» поневу с белой холщовой

прошвой, которую носили «по печали», в случае

смерти кого-либо из родных, и лишь после венца,

дома, она меняла «горемычную» поневу на праздничную. Рубаха невесты была без всякой

«лишвы», т.е. без украшений. Невеста в Калужской губ., например, отправлялась под венец в

«бабской одежде», но во всем печальном: надевала не слишком разукрашенную поневу,

белую без красной отделки рубаху и белый платок – покрывало. И лишь только после

свадебного стола у молодого молодайка меняла «печальную» поневу, лишенную украшений

(которую перед венцом надевала на нее крестная мать), на украшенную нашивками

позумента, кумача, лент и блесток.

Иногда невеста венчалась в девичьем сарафане и в легком шерстяном кафтане

черного цвета с белым платком на голове, которые обычно надевали при трауре (Скопинский

у. Рязанской губ.). По сведениям из Пронского у. той же губернии, на девишнике невеста

сидела в заднем углу избы, в валенках (даже летом), в шушпане и черном платке.

В Тамбовской губ. невеста ходила в особой «печальной» одежде - в простой поньке и

рубашке без кумачовых поликов (вставок) с черными рукавчиками. В 1920-х годах в

Калужской губ. сохранилась память о венчальной женской рубахе из тонкого холста, без

«перетычки» или «заборки» (красного тканого узора) - «кругом усе белые», с долгими

узкими рукавами, доходившими до подола, которую надевали только к венцу с китайкой -

сарафаном. По воспоминаниям старых женщин, в конце XIX в. эти рубахи были уже

редкими и иногда в одной рубахе венчались по очереди. Подобного рода рубаха в

Шенкурском у. Архангельской губ. называлась убивальница - невеста в ней причитала,

20

«убивалась», взмахивая рукавами. Части костюма в своих названиях отражали трагические

переживания досвадебного периода. Платок назывался ревун. Рукава рубахи невесты

назывались плакальными.

Плакальные рубахи Олонецкой губ. с длинными, суживающимися к кисти рукавами

(длиною до 100-120 см.) назывались еще махавки. Невеста, плача и причитая, взмахивала

при этом руками. В Пинежском крае употреблялся специальный головной убор - плачея, в

котором невеста оплакивала свое расставание с волей.

«Плакальные рукава» невесты. XIX в. Олонецкая губ. Соб. А.

И. Иванов, 1909 г., русские

Одевание

«по

печали»

невесты

в

«черненькое

или

беленькое» наблюдалось автором этой работы в Бежецком у.

Тверской губ. По музейным материалам, подвенечный сарафан

нередко был синего или даже черного цвета (см. рис. справа внизу).

Есть упоминание о том, что красный сарафан надевали на второй

день свадьбы. Красный сарафан был как бы символом супружества.

Из

материалов

других,

более

северных,

губерний

(Олонецкой, Архангельской и др.) узнаем, что когда девушку

просватывали, на нее накидывали фату, после чего она уже не занималась никакою работой,

не выходила из дома, не показывалась посторонним, иногда даже не садилась за общий стол;

голову не причесывала, платок повязывала «кукушкой» (сложенный по диагонали он

подвязывался под подбородком). В Шенкурском у. невеста со дня просватания и до конца

венца носила поцелок (девичью повязку); нередко целую неделю покрытая скатертью она не

выходила из дома.

Сарафан венчальный. XIX в. Воронежская губ. уезд неизвестен, с.

Кленовка. Соб. Е.А. Обновленская, В.Н. Рогальский, 1962 г., русские.

Примечателен обычай в Архангельской губ.: в момент приезда

поезжан, невеста должна была лежать под шубой или двумя, в самом

худом платье. Затем она умывалась, ее наряжали «на вывод» (Зеленин,

1914, 26). Этот обычай первой половины XIX в. поддерживался и позднее.

Вологодская невеста, когда ее благословляли утром в день свадьбы, также

была одета в будничное платье.

В Романовском у. Ярославской губ. на рукобитье невеста причитала, при этом на ней

было темное повседневное платье, голова повязана черным платком «в нахмурку», т. е.

чтобы лица не было видно. В Олонецкой губ. был обычай прятать невесту за шкафы; платок

низко надвигался ей на глаза, она «ривила», «выла голосом». После венца невесту

переодевали в другой наряд, иногда прямо в церкви, но чаще уже дома (Петербургская,

Новгородская и другие губернии).

У русских в некоторых губерниях невесту в досвадебный период одевали нарядно уже

на сговор и, особенно на смотрины – на вывод, на ставку. Один из этапов вологодской

свадьбы назывался скрутиик – вечеринка у жениха (между рукобитьем и девишником), а

потом у невесты, на которой она одевалась в самую лучшую одежду - скруту.

В исследованной этнографической литературе и источниках слабо освещены

особенности одежды невесты на разных этапах свадьбы, данных по многим губерниям пока

нет. То же можно сказать о белорусах и украинцах: несмотря на огромное число публикаций

по свадебному обряду, эти особенности одежды невесты (о которых сказано выше) не

отмечаются, что, казалось бы, может говорить об их отсутствии. Однако это утверждать при

имеющемся состоянии источников пока трудно. Какие-то следы этих обычаев можно видеть

в том, например, что в Гродненской губ. невесту накрывали белым густым покрывалом.

Белые рукава сорочки упоминаются как у украинцев, так и у белорусов. Молодые

21

отправлялись в церковь в обыкновенной одежде, и только распущенная коса и венок с

приколотой веткой яблони отличал невесту.

Невеста-украинка,

подпоясанная

рушником.

Полтавская губ. (по Зеленину)

В Витебской губ. невеста надевала к венцу платье

«какое угодно, но не лучшее» (автор описания тут же дает

объяснение:

при

частых

поклонах

в

пояс

всем

присутствующим и встречным платье загрязнялось). Нередко

подвенечный наряд везли в церковь в узелке, а невесте одевали

простой

портяной

сарафан

и

шубу.

В

трапезной

ее

переодевали.

Одевание невестой праздничной

одежды

в

досвадебный

период

значительно

чаще

упоминается

в

описаниях украинской и белорусской свадеб, чем русской. Так,

невеста-украинка одевалась в праздничное платье, когда

обходила село с приглашением на сватанье, кликать жiнок на

шишки (изготовление изделий из теста), на весiлля и т.д.

В Херсонской губ., например, невеста в субботу (перед

свадьбой) надевала «первый убор» (лучший) – часто красную юбку, повязывалась рушником,

положив при этом за пазуху хлебчик с солью, а под хустку два колоска жита, а затем шла

скликать родных и дружек. Вопрос о двух видах свадебной одежды требует дальнейшего

исследования. У русских резкие различия в одежде двух свадебных периодов выражены

наиболее заметно, что определялось характером свадьбы, а он в свою очередь – характером

крестьянской семьи в XIX - начале XX в.

Одевание невесты происходило торжественно. Причитая, она перечисляла свой наряд:

Ты припас ли, родной тятинька,

Еще мне шубу новую

Шубу новую да сердцу темную?

Невеста кланялась отцу в ноги, а затем обращалась к матери:

Припасла ли ты, родимая,

Еще мне да цветное платице,

Цветное да подвенешное,

Подвенешное вековешное?

Мать приносила дочери наряд, и девушки начинали ее одевать. В северных и

центральных русских губерниях невесту одевали в кути за перегородкой, шкафами; в

южнорусских губерниях невеста с девушками сидела на полу – деревянном возвышении

между стеной и печью (место для спанья), – где ее и одевали.

Каждая часть одежды невесты (как и жениха) внимательно осматривалась,

совершалась молитва. Обычно невесту наряжали подруги, сваха или крестная мать. В обувь

клали серебряные деньги, чтоб богато жила, а за пазуху – кусочек мыльца, рябиновые и

яблоневые листья, чтоб не испортили молодую. В первой половине – середине XIX в.

подвенечный наряд дарил невесте жених, который присылал его с подружками накануне

свадьбы. И во второй половине XIX в. было в обычае, чтобы дружко привозил куфтырь –

узел от жениха с одеждой для невесты; девушки при этом жаловались, что сарафан «не

лезет», и тысяцкий должен был дать им «выкуп» деньгами. При одевании невесту сажали на

дежу или кадку с рожью (главным образом у украинцев и белорусов).

В старину молодые деревенские парни до женитьбы ходили в одних длинных

рубахах; в изучаемый период штаны составляли одну из основных частей одежды, как

женатых мужчин, так и холостых парней. В некоторых губерниях мы наблюдаем

своеобразие одежды жениха (по данным первой половины XIX в.) – накинутый на плечи

красный платок, зашпиленный иглой без ушка. Жениха повязывали, как женщину, платком,

а невеста сидела закрытой. По сведениям XIX – начала XX в. из южнорусских губерний

22

жениху пришивали на спину красный платок или же после благословения накидывали на

плечи платок, сложенный по диагонали. Платок, видимо, был важным отличием костюма

жениха. Возможно, он был пережитком какой-то древней плащевидной одежды. Чаще всего

в источниках говорится о платке, который дарила невеста жениху, и он носил его, подтыкая

под опояску или на шее, либо платок (или рушник) повязывали ему через плечо или

подпоясывали.

Рубаху шили из некрашеного холста или из пестряди, а в конце XIX - начале XX в.

чаще из покупного материала (ситца, кумача). Основная одежда жениха, в которой он был на

свадьбе, шилась невестой и была ее подарком. Большая роль отводилась шапке жениха,

которая, как правило, особо украшалась (об этом см. ниже). Одевание жениха так же, как и

невесты, было особым ритуалом. В день свадьбы крёстная жениха «убирала» его в хлеву с

водой, хмелем и серебряной монетой. При этом сваха трижды встряхивала рубаху и другие

части костюма жениха, обводила ими трижды вокруг его головы, произнося слова молитвы и

каждый раз сплевывая в сторону, как бы отгоняя нечистую силу. И только после этого

надевала все на жениха.

Апотропейные (охранительные) действия, связанные с одеждой жениха и невесты,

были важным составным элементом обрядов одевания жениха и невесты. К ним относится:

1. Частая перемена платья молодых в течение свадьбы, что имело престижное, а

возможно, еще и охранительное значение, о чем писала в своей работе Н.П. Колпакова:

переодеваясь, как бы сбрасывали с платьем порчу, которая могла быть напущена. Вместе с

тем отмечался и такой противоположный факт, но также апотропейного характера: невеста

не меняла платья с самого просватания, вплоть до венчания, хотя бы этот промежуток

продолжался месяцы.

2. Одевание одежды наизнанку. В селениях по Терскому берегу одежду невесты

выворачивали наизнанку, в целях предохранения от порчи.

3. Надевание невестой нескольких одежд, причем, если две одевали на правую

сторону, то третью на левую (наизнанку). В Саратовской губ. девушки наряжали невесту в

две рубахи, два сарафана, подпоясывали двумя поясами. Один из сарафанов (рубаху, пояс)

хранили всю жизнь и использовали их в особых случаях. У русских в Усть-Цильме и у коми

на р. Ижме молодые ложились в постель после свадьбы не раздеваясь. Аналогичный факт

отмечен в первой половине XIX в. в Минской губ.: молодой спал раздевшись, а молодая – в

полном костюме свадебного дня - в свите или кожухе, андараке, в сапогах и завивале

(головном покрывале), в конце которого были закатаны краюшки каравая. Сходные обряды

наблюдались у коми. Как писал Н. Рогов, на пермяцкой невесте, снаряженной к венцу, были

две фаты, два китайника, двое чулок.

Во второй половине XIX в. этот обычай у крестьян, особенно зажиточных, постепенно

утрачивался.

4. Надевание к венцу верхней одежды, в частности – меховой, независимо от времени

года было распространенным явлением, сохранившимся в некоторых местах вплоть до

начала XX в.

5. Изготовление новой одежды для молодых. Жениху шились новая рубаха и штаны,

невесте нередко жених подносил подвенечное платье. На юго-западе Украины – там, где в

полной мере в конце XIX–начале XX в. сохранялась традиционная одежда, изготовляли

новые кожух, свиту и специальную свадебную одежду – гуглю, гуню (гунчу), свадебную

манту (Гуцульщина, Буковина).

6. Использовали на свадьбе и сохранявшийся для особых случаев традиционный

костюм, особенно для невесты и жениха. Надевали старинные наряды, уже вышедшие из

общего употребления.

В деревнях около г. Холмогор, где старинный наряд выходил из быта, невеста во

время предсвадебного плача обязана была быть в жемчужной перевязке, штофном сарафане,

если у нее их не было, то она занимала у односельчанок. Свою повязку и костюм она

23

передавала потом младшей сестре, та – еще более младшей, последняя из сестер брала ее

себе в приданое.

Выше уже говорилось о донских казаках, венчавшихся в прадедовском кафтане, о

женских головных уборах, передававшихся по наследству. Представление о том, что на

свадьбе непременно нужно быть в традиционной одежде, обусловило то, что венчались

нередко в одной рубахе, в одном головном уборе все невесты селения по очереди. Уходом из

быта традиционных форм в значительной степени объясняется дача взаймы одежды на время

свадьбы, о чем писали многие авторы.

Модная одежда часто сочеталась с традиционной. В южнорусских губерниях (в

начале XX в.), когда венчались в городском платье или в сарафане (для некоторых мест

сарафан был новой одеждой), после венца все же надевали поневу, хотя бы всего на

несколько дней, иногда носили ее до года, надевая по праздникам сарафан. Иногда же

венчались в сарафане с поддетой под него поневой.

В целом, свадебный костюм жениха почти не отличался от праздничного костюма

женатого мужчины.

Шапка – интересный атрибут костюма жениха.

Раньше, выходя на улицу, головной убор обязательно надевали и женщины, и

мужчины. Но в отличие от женщин, которые не имели права снимать головной убор даже

дома (кроме своей комнаты), представителям сильного пола полагалось обнажать голову в

любом помещении, и если какой-то мужчина этого не делал – считалось оскорблением дома.

Однако жених вопреки этому правилу почти всю свадьбу носил шапку даже в помещении (за

исключением венчания в церкви, да и то, во Владимирской губ. женихи венчались в шапках).

Во многих регионах на застольях выводного и приводного стола жених сидел в головном

уборе, и только после начала основного пира с него снимали шапку.

Кроме того, вопреки повседневному этикету, ни перед кем жених не снимал шапки и

никому не кланялся, за редкими исключениями. В Домострое подчёркивается, что если

жениху всё-таки нужно поклониться, он должен изловчиться сделать это, не уронив шапку с

головы.

Обычно жених в любую погоду носил нагольную шапку (сшитую из шкуры кожей

наружу). Либо шапку с меховой оторочкой, реже простую круглую шапку. А вот так хорошо

знакомые всем картузы (головные уборы типа кепи с цветком), в которые так любили

наряжаться колхозники из советских фильмов – это лишь дань моде тех времён.

В некоторых губерниях важной частью костюма жениха был красный плат (большой

платок). Обычно его складывали по диагонали, накидывали на плечи, закрепляли булавкой

(напоминает плащ).

Ко дню свадьбы жених получал в подарок от невесты детали костюма, которые она

сама недавно сшила для него: рубаху и порты.

Рубахи в русской культуре можно разделить на два основных типа: с прямым либо

косым разрезом на вырезе (косоворотки). Самым архаичным является туникообразный

прямой покрой, ровный вырез горловины с разрезом посередине. При этом рубаха шьётся из

трёх кусков ткани шириной около 40 см. каждый - именно такую максимальную ширину

выдавали древние ткацкие станки. У готового изделия получаются два вертикальных шва

спереди и сзади, что делает мужчину статным и зрительно придаёт рост.

Белая ткань рубахи с обильной красной вышивкой, красная рубашка с вышивкой – это

распространённые праздничные одеяния.

Под праздничную рубаху могли надевать нижнюю (нательную).

Порты делались не столь ярких расцветок, обычно они не орнаментировались.

Обязательным атрибутом костюма и оберегом был пояс, кожаный либо тканый

широкий (кушак), который закреплялся поверх рубахи.

Знатные люди поверх рубахи надевали и верхнюю одежду (шуба, свита и др.).

Как мы говорили, на русской народной свадьбе женщина имела два наряда – девичий

и женский. Последний мало чем отличался от праздничного наряда, а первый во многих

24

случаях был похож на обычный девичий наряд, но не по цветовому решению, а по форме

предметов.

Русский женский праздничный наряд – многослойная одежда, могла состоять из

следующих частей.

Нижняя рубаха (рубаха, сорочица). Сложенный пополам кусок ткани с отверстием для

головы и широкими вшитыми рукавами – это простейший, базовый вариант. В

этнографических коллекциях встречаются и более утончённые изделия со вставками,

вытачками по фигуре и т.д. Часто рукава были очень длинными («долгорукавка»), до пола

(важный атрибут обрядовой одежды). Ворот - гладкий с пуговицей или собранный на

шнурке (это удобно, когда женщина станет кормящей матерью). По подолу, воротнику,

рукавам рубашку украшали обережной вышивкой, значение которой огромно, ведь эта часть

наряда была ближе всего к телу, а значит, защищала и душу новобрачной.

Вторая рубаха (необязательный атрибут). Некоторые женщины в дополнение к

нижней одевали ещё одну рубаху из более дорогой ткани. Рукава любой верхней рубахи

делали примерно на 20 см. длиннее руки, чтобы потом присборить и зафиксировать

обручьями (браслетами), либо (позднее явление) делали манжет с пуговицей.

Понёва, либо сарафан - что надеть на свадьбу, зависело от местных традиций.

Сарафан в русских источниках впервые упоминается в XIV веке - тогда он был и

женской, и мужской одеждой. До XVII века его носили с рукавами. Позже зачастую верх

делался на бретелях, но иногда и просто как безрукавка.

Понёва – архаичная, старославянская деталь одежды. Она состоит из трёх тёплых

полотнищ, прикреплённых к шнурку-гашнику. В отличие от повседневной, праздничная

понёва часто украшалась орнаментом.

В тех регионах, где сарафаны не носили, до замужества женщины одевались в

подпоясанные рубахи с передниками, после замужества к этому набору добавлялась понёва.

Передник (занавеска) - напоминает фартук. Его часто вышивали теми символами, что

были приняты в данной местности.

Пояс – важный элемент костюма и оберег. Женщины носили неширокие тканые

пояса.

Для невесты предусматривались вышеперечисленные предметы одежды в двух

комплектах. За исключением сорочки, которая должна быть единственной; носить её невеста

должна во время всей свадьбы, да ещё и потом на всех праздниках.

Первый комплект – для «печальной» части свадьбы. Цвета – белый или чёрный,

допустимы небольшие вкрапления других цветов. Другой – для весёлой части свадьбы. Он

ярких

цветов

(красный,

жёлтый),

бытовали

варианты

с

набивными рисунками.

Обувь – закрытая.

Головной убор. Для девушек: головной убор с открытой

маковкой (венец, повязка). Один из видов венца, коруна,

наверное, самый эффектный девичий головной убор, она

напоминает корону, но некоторые модели похожи на кокошник.

К убору полагался плат (покрывало, дымка, фата) – аналог

современной фаты.

Для жён: закрытый головной убор (кичка, сорока,

кокошник).

Кичка

была

древним

и

повсеместно

распространённым на Руси головным убором. Её подвид –

сорока

(характерная

для

центральных

областей

России).

Кокошник намного моложе кички, зато за четыре века своего

существования он пережил бурный расцвет.

25

Ювелирные украшения: серьги, бусы, браслеты, подвески на пояс.

«Выбор невесты царём Алексеем Михайловичем».

Г.С. Седов. Фрагмент. Здесь мы видим девичьи

головные уборы. Они представляют один из типов

венцов - «коруны».

Образ русской невесты дополняла причёска: до

свадьбы - коса; в первую половину свадьбы -

распущенные

волосы,

укрытые

под

фатой-

покрывалом; после повивания - две косы, завитые в

пучки,

спрятанные

под

закрытым

головным

убором.

Изначально

кокошником

назывались

только

головные уборы с «дном», в которое замужние

дамы прятали свои косы. Те, что мы видим на рисунках предыдущей страницы, в старину

назывались не кокошники, а венцы. Известно два основных вида венца: первый имел в своей

основе обруч, проходивший от лба до темечка, а второй был похож на нимб, окружающий

лицо. Если у венца были «терема», т.е. возвышения, лучи, зубчики, то его называли

«коруна».

По словам Р. М. Кирсановой, с течением времени кокошником также стали называть

и венцы, если у них был высокий гребень. Точно также поступают и современные люди:

если видят головной убор в форме полукруга на голове, сразу говорят, что это кокошник.

В начале XX века кокошник пережил яркую вспышку славы. Его стали носить даже за

границей - это были светские леди, которые прониклись стилем «а-ля рюс» благодаря волне

русской иммиграции. Историк моды А. Васильев пишет, что кокошник в 20-30-е XX в. был в

арсенале модниц всего мира, в том числе, им дополняли свадебный костюм. Эта вспышка

славы кокошника, наверное, была последней, потому что вскоре он, как и другие сложные

старорусские уборы, перестали надевать даже по праздникам в деревнях.

Какими символами было принято украшать костюмы? Ощущение себя подобным

миру позволяло древнему человеку быть в гармонии. Помогал наряд, в котором головной

убор символизировал верхний мир (небо), средний (воздушное пространство между землёй и

26

небом), подол – землю. Опасный нижний мир (подземный) в костюме не показывали, т. к.

живой человек ему не принадлежал.

Символика верхнего мира хорошо видна в женских головных уборах. На них можно

увидеть солярные знаки (схематичное изображение солнца).

К головным уборам нередко крепили височные подвески («рясны»). А также изящные

сеточки, сплетённые из ниток с бисером или жемчугом (поднизь, обнизь, ряска). И то, и

другое – символы дождя.

Некоторые формы кокошников и венцов напоминают солнечный ореол вокруг

женского лица.

Венок из живых или искусственных цветов – один из вариантов русского свадебного

убора. В некоторых песнях поётся, что венок светится, и становится понятно, что этот убор в

форме круга считали символом солнца.

Отдельно стоит сказать о «рогатых» головных уборах. Их происхождение уходит

корнями в древность, знакомы они всем восточным славянам. Первое упоминание о кичке

датируется ещё 1328 г. Кичка бывает двурогая, а кокошник - однорогим, реже двурогим

(либо безрогим разной формы). Рогатые головные уборы носили только замужние женщины

– старожилы говорили, что это изображение рогов коровы – символа богатства. Однако,

согласно воззрениям выдающегося учёного А.Н. Афанасьева, корова является вторичной

ассоциацией, в то время как символика Месяца является первичной: «Луна названа коровою

под влиянием старинного уподобления серпа молодого месяца золотым рогам. Рога месяца

влекли за собою мысль о рогатом животном». Если кичку считать символом месяца рогами

вверх, то кокошник в форме полумесяца изображает его рогами вниз.

Рогатая кичка из костюма Рязанской обл. 1900-е гг.

Кроме

того,

к

верху

костюма

относятся

плечевые

вышивки, в которых часто изображали звёзды (иногда они

принимали форму цветков). А также коловраты (свастики) - это

один из способов изобразить солнце или огонь.

На костюмах вышивали коньков, деревья – благоприятные

символы.

Подол рубах украшали символами плодородия. Например,

ромбами – это схематичное изображение поля.

В середине наряда располагался пояс – оберег, на котором могли изобразить самый

важный для хозяина одежды символ. Если ткань верхнего предмета одежды была очень

дорогой, стремились предохранить её от истирания, и пояс надевали под неё.

Что интересно, все эти правила неизменно верны для женской одежды. Однако

мужской наряд часто был «перевёртышем» по сравнению с женским: наверху костюма (у

горловины, на плечах) изображали символы земли, а верхний мир оказывался внизу. Так

было не всегда. Возможно, это показывало противоположную природу мужчины и

женщины.

В XIX-XX вв. в некоторых районах появляется новое поверье: якобы свадебный наряд

лучше шить из однотонных тканей без рисунков и вышивки, чтобы жизнь была «ровной»,

обручальные кольца тоже выбирали гладкие. Новое суеверие на какое-то время даже

потеснило традицию, и дошло до того, что в моду вошли свадебные платья не только без

рисунков, но ещё и неярких, спокойных цветов, чтобы супружество было «спокойным».

Новоселье

Переступая порог нового жилища, человек словно вступает в новую жизнь. Будет ли

эта жизнь благополучна, зависит от соблюдения новоселами многих примет. Считается, что

если совершить необходимые обряды при заселении, то жизнь в новом доме сложиться

27

счастливо. По традиции самый старший в семье не только начинал стройку, но и первым

переступал порог нового дома.

Если в семье были старики, то самый старший из них становился этой самой жертвой

для богов. Старик входил в дом первее всех остальных. Потому что язычники верили:

первый вошедший в дом первым и отправится в царство мертвых.

Потом язычество сменилось христианством и обычаи также поменялись. Первой в

дом стала входить кошка. Почему именно она? Считалось, что этот зверь знается со всякой

нечистью. А в только что построенном доме могут обитать злые духи, поэтому к ним нужно

подпустить того, кто их не боится и кому они ничего не сделают. А раз кошка связана с

ними, то и бояться ей нечего. Еще верили, что кошка всегда находит в доме самый лучший

уголок. Где улеглась кошка, там потом хозяин и хозяйка устраивали свое спальное место или

размещали детскую кроватку.

В новый дом запускали не только кошку. Первую ночь в построенном жилище

должен был провести петух. Люди опасались первыми ночевать в доме - боялись нечистой

силы. А вот петух как раз изгонял ее своим пением поутру. Но его ждала потом незавидная

участь - из петуха готовили холодец, который подавали к праздничному столу.

И все же кошка и петух были не самыми лучшими защитниками от нечисти. Самым

важным хранителем дома считали, конечно же, домового. Переезжая из старого дома, люди

его звали с собой. Даже приманивали разными угощениями. Например, кашей. Ее готовили

вечером в печи того дома, который собирались покинуть. Немного каши накладывали в

миску специально для домового, чтобы задобрить его, позвать таким способом в новое

жилище. Сами же хозяева приготовленную кашу не ели, а сохраняли до следующего дня. За

трапезу садились только в новом доме. Перед тем как сесть за стол, в дом вносили икону и

каравай. Икону помещали в так называемом красном углу.

Если хозяева хотели, чтобы домовой из старого их жилища перебрался в новое, то

просто забирали с собой веник. Считалось, что тогда домовой обязательно придет на новое

место. Оставить веник - плохая примета. Ведь этим веником женщина старательно выметала

из старого дома весь сор, который потом сжигала и рассеивала по ветру. Делалось это затем,

чтобы по оставленному мусору или пеплу никто не навел порчу. Веник позже должен был

вновь пригодиться хозяйке. Им она подметала новую избу. Только после этого старый веник

сжигали.

Новотельному караваю славяне отводили особое место на столе - в центре. Пышный

каравай, украшенный ягодами рябины или калины, лежал на красных и зеленых рушниках.

Ведь красный цвет - это символ благополучия, а зеленый - долголетия.

Гости непременно должны принести с собой хлеб. Или небольшой пирожок. Это

нужно для того, чтобы в новом доме все были всегда сыты и богаты.

Похоронный обряд

Неизбежное завершение человеческой, жизни - смерть издревле сопровождалась

определенным ритуалом. Об этом свидетельствуют археологические находки захоронений,

относящихся еще к неандертальскому периоду, обнаруженные на территории Европы и

Азии. Древнейшая погребальная обрядность представляла собой не только комплекс опре-

деленных ритуальных действий с телом покойного. В основе ее лежало миропонимание

древнего человека, сложившаяся система представлений о мироустройстве, смысле жизни и

смерти, душе и загробном мире. Можно с уверенностью заключить, что вера в посмертное

существование души сложилась еще в первобытнообщинном обществе.

Вера в загробный мир свойственна всем народам, хотя представление о том, каким

образом душа покидает тело, каково ее посмертное существование и что собой представляет

загробный мир, существенно разнятся. Наиболее общими в этих представлениях являлась

картина загробного мира, который виделся подобным земному, но насыщенным теми бла-

гами, которых очень не хватало людям на земле.

28

Своеобразная система представлений и обычаев проводов, захоронения и поминания

умерших существовала и у наших предков - восточных славян.

Согласно древнеславянским верованиям, душа покидает тело со смертью человека.

Она возносилась вместе с дымом погребального костра и отправлялась в далекую страну

мертвых. По представлениям древних, эта страна могла находиться и на земле, и на небе, и

под землей. Представления о нахождении загробного мира под землей, очевидно, и опре-

делили наиболее распространенный способ погребения в земле. Как уже отмечалось,

загробный мир мог находиться и на земле. Эта «сторонушка», как ее именовали в

похоронных плачах, находится далеко от людских глаз, в недоступном живым месте.

Мир мертвых мог располагаться на неведомом затерянном острове в «море - океане»

и в дремучем лесу. Отголоски представлений о лесе как обиталище души нашли отражение в

русских календарных обрядах похорон Костромы, Кузьмы и Демьяна. Антропоморфные

чучела этих мифологических персонажей хоронились в лесу. Мир предков мог находиться в

низовьях реки или путь к нему лежал через реку. Вспомним обрядовые похороны Русалки.

Чучело, изображающее Русалку, укладывалось в гроб, похоронная процессия двигалась к

реке, где с Русалкой прощались и бросали ее в воду. Встречающийся в похоронных плачах

мотив переправления через реку, ритуальные действия на похоронах (бросание в воду

полотенца, чтобы покойнику было чем утереться) тоже подтверждали эту версию.

Местопребыванием мертвых могло быть и небо. Представления о загробном мире как

небесном саде, очевидно, сложились уже в дохристианскую эпоху.

Достаточно подробное описание этого обряда представлено в книге В.А. Терещенко

«Быт русского народа». Автор основывается на записках арабского путешественника,

посетившего Русь в начале Х века и ставшего свидетелем обряда погребения вождя

волжских славян. В наиболее общих чертах обряд заключался в сооружении погребального

костра и сожжении на нем покойного вместе с его женой, слугами, конем, любимыми

домашними животными, оружием, деньгами, напитками и яствами. Умерщвление живых

людей и захоронение вместе с усопшим господином являлось этнической нормой того

времени. Более того, пережившая мужа жена считалась поношением для семейства, а слуги,

пожелавшие добровольно уйти со своим господином, дабы ухаживать за ним в другом мире,

удостоенными великой чести.

Значительной трансформации погребальная обрядность подвергалась с принятием на

Руси христианства. В основу христианской погребальной обрядности был положен догмат о

воскресении

из

мертвых.

В

соответствии

с

ним

жизнь

человека

представлялась

кратковременным земным пребыванием, а физическое тело - бренным сосудом для

бессмертной души.

Души праведников попадали в рай - небесный сад бесплотного блаженства, где нет ни

слез, ни печали, ни воздыханий, а жизнь - беспечная. Грешникам предстояли вечные страш-

ные мучения в мрачном сумрачном подземелье - аду.

Христианство выступало против сожжения умерших по римскому обычаю и

курганных захоронений и восприняло древнеиудейский обычай погребения - предание

земле. Впервые на Руси по этому обряду был похоронен княгиней Ольгой ее муж князь

Игорь. Между тем новый обычай захоронения прививался с трудом как до, так и после

крещения Руси. Поначалу предание земле считалось княжеским обрядом. Простолюдины

хоронили своих покойников согласно древнему обычаю.

По свидетельству летописца Нестора, огнесожжение умерших встречалось у вятичей

и кривичей вплоть до начала XII века. А отголоски древнего обряда дожили до конца XIX

века: в Тульской и Калужской губерниях на христианской могиле после похорон разводили

языческие костры. Древние погребальные избушки - домовины, столпы сохранились в

северных областях до начала XX века. Несмотря на то, что церковь веками боролась с

языческими пережитками, в том числе и в похоронно - поминальной обрядности,

дохристианские элементы оказались чрезвычайно устойчивыми и жизнеспособными. Таким

образом, с установлением христианских обрядов многие черты народной обрядности не

29

исчезали, а как бы вплетались в основу религиозных обычаев. Вот почему, переходя к

анализу христианского погребального обряда, мы намеренно не будем разделять право-

славные и народные обряды погребения и поминовения, представляя их, как и в реальной

жизни, в едином комплексе.

Особое место в традиционной русской культуре занимали традиции и обычаи

подготовки к смерти. По понятиям русских, умереть «своей смертью» в окружении родных и

полной памяти считалось благодатью. Наши предки верили, что если человек умирал быстро

и без мучений, его душа попадала в рай, если же долго страдал перед смертью, то это была

кара за грехи: его ждал ад. Страшились случайной, нечаянной смерти: умереть вдали от

родных, ни с кем не простившись, без покаяния.

На Руси считалось очень важным быть заранее готовым к смерти. Существовал

обычай при жизни приготавливать себе смертную одежду, кстати, сохранившийся до нашего

времени.

Человек, предчувствующий близость смерти, старался совершить добрые дела.

Благочестивым считалось частое посещение церкви, раздача милостыни, оплата собственных

долгов и прощение чужих.

Сразу же после смерти человека зажигают лампаду или свечи, которые горят до тех

пор, пока в доме находится покойник. Тело умершего обмывают. Омовение водой символи-

зирует духовную чистоту жизни умершего, а также будущее воскрешение и предстояние

перед лицом Божьим в чистоте и непорочности. Омовение совершалось у порога избы.

Покойника клали на солому ногами к печи и обмывали два-три раза теплой водой с мылом

из глиняного горшка.

После обмывания умершего одевали в чистые одежды, сообразно его званию и

служению. На умершего мирянина одевали большей частью саван - белый покров,

напоминающей об одежде крещения. Женщин было принято хоронить в платках: молодых -

в светлых, пожилых - в темных. Особенной была похоронная одежда умершей девушки или

парня. Их смерть совпадала с брачным возрастом. Это служило основанием для совмещения

погребального обряда со свадебным. Девушку одевали в подвенечный наряд, готовя ее к по-

гребению как невесту.

Пока гроб не был готов, покойника клали на лавку, на солому, в переднем углу избы,

лицом к иконам. В избе соблюдали тишину и сдержанность. Над телом покойника днем и

ночью читали псалтырь. Для этого приглашали либо церковного чтеца, либо благочестивого

мирянина. Родные и знакомые приходили прощаться с умершим.

Гроб рассматривался как последний дом умершего. Способы изготовления гроба

трансформировались веками и в полной мере отражали эволюцию погребальной обрядности.

Гробы устилались изнутри чем-либо мягким, под голову покойному клалась подушка,

сверху полагалось покрывало. Гроб окроплялся святой водой. Омытое и облаченное тело

переносилось при чтении молитв в гроб. Уста покойника должны быть сомкнуты, руки -

сложены крестообразно на груди, глаза закрыты. В руки полагалась икона Спасителя. Вокруг

гроба ставили четыре свечи: в головах, в ногах и по обеим сторонам гроба, в совокупности

образующие крест. От язычества осталась традиция класть в гроб пару белья, деньги и

другие предметы обихода. На лоб усопшего полагался венчик, полученный в церкви при

отпевании.

Сроки похорон, как правило, определялись по прошествии трех суток со времени

кончины. Время похорон обычно назначал священник. Хоронили, как правило, после по-

лудня, но обязательно до захода солнца, чтобы уходящее солнце захватило с собой душу

умершего.

Порядок следования похоронной процессии в различных регионах России в прошлом,

да и по сей день оставался достаточно однотипным. Похоронное шествие возглавлял

несущий икону, затем следовали один - два человека с крышкой гроба, узкой частью вперед,

за ними – духовенство. За духовенством несли гроб, далее шли близкие родственники.

Траурную процессию заключали соседи, знакомые, любопытные. Из суеверных соображений

30

гроб несли не на руках, а на полотенцах, на жердях, на носилках. В некоторых местах

доставляли мертвеца к месту захоронения на санях. Впоследствии сани перевертывали

кверху полозьями или вовсе не использовали, бросая их на погосте, в лесу или в поле. При

выносе покойника из дома проводился обряд первой встречи, символизирующий тесную

связь мертвых и живых. Человеку, который первым встречался на пути процессии, вручалась

краюха хлеба в полотенце. Первый встречный был обязан взять подношение и помолиться за

новопреставленного. В благодарность за это умерший первым встретит его на том свете.

Перед опусканием гроба в могилу происходит последнее целование умершего

близкими и родственниками. Священник вкладывал в руки мертвого отпустительную

грамоту. В могилу опускали церковные свечи, горевшие во время отпевания. После

опускания гроба в могилу каждый присутствующий кидал горсть земли. Затем начиналась

поминальная трапеза: на могиле ели кутью. Бедным и нищим раздавали угощение и деньги,

чтобы молились о спасении души новопреставленного.

До первой половины XVIII века принято было хоронить умерших в церквях и вблизи

церквей. Особым указом от 31 декабря 1731 года было постановлено производить захо-

ронения в специально установленных для этого местах за городом - кладбищах. При

кладбищах строились церкви и часовни. Над местом захоронений воздвигались надгробные

памятники. Традиция захоронения внутри храмов и монастырей сохранилась для знатных и

именитых лиц, и это совершалось по особому разрешению духовных властей. В пользу этих

церквей или монастырей вносились вклады.

В могилу умерших клали лицом к востоку, а в ногах устанавливали крест - символ

спасения. Христианские обычаи ставить кресты на могилах умерших восходили к глубокой

древности, он сложился около III века в Палестине и утвердился после установления

христианства при Константине Великом. Особым образом погребали самоубийц. Их не

хоронили на кладбищах, а зарывали в лесу. По народным поверьям, если нарушить этот

обычай, то весь край постигнут небывалые бедствия. Отверженных, недостойных быть

похороненными на кладбище - воров, разбойников, казненных или умерших от ран (но не

самоубийц) хоронили в убогих домах без отпевания.

Из глубокой древности идет обыкновение совершать о каждом усопшем поминовение

в особо важные дни, ближайшие к его кончине. Это третий, девятый и сороковой день по

кончине. Церковь установила ряд молений об «упокоении умерших и даровании им милости

Божией и царства небесного», которые также совершаются по вышеперечисленным датам.

Такое поминовение называется частным, к нему относятся третины, девятины, сорочины и

годовщина. Кроме церковного обряда поминовения - заупокойных литургий, панихид и

литий в обряд поминовения входит и поминальная трапеза. Поминальные трапезы,

учреждаемые в особо значимые дни, являются отголоском древних тризн, совершавшихся

после погребения на могилах язычников.

Кроме дней частного поминовения, опосредованных в каждом случае датой смерти

покойного, существуют дни всеобщего поминовения усопших. К таким дням относятся т.н.

родительские субботы. Родительскими их нарекли по обычаю называть всех покойников

родителями. А субботами они именуются по дню их отправления: православная церковь

установила в каждую субботу недели, в день покоя, поминать умерших и близких. Днями

сугубого (особого) поминовения усопших являются пять вселенских суббот:

• Мясопустная родительская суббота (бывает за две недели до Великого поста),

• Троицкая вселенская родительская суббота (отмечается на 49 день после Пасхи,

перед Троицей),

• Родительские: вторая, третья, четвертая субботы Великого поста.

Поминки совершаются и по частным родительским дням: на Радуницу - во вторник

Фоминой недели, на девятый день после Пасхи; в день Усекновения главы Св. Иоанна

Предтечи - 11 сентября по новому стилю; в Дмитриевскую родительскую субботу - за

неделю перед 8 ноября - днем великомученика Дмитрия Солунского.

31

Множество традиций и обычаев, связанных с похоронами человека, отражает

традиционное для нашего народа преклонение перед их памятью, милосердное и

сострадательное отношение к тем, кто навсегда покинул этот мир. Целая цепочка

ритуальных действий, увековечивание памяти усопших - проявления веры народа в

бессмертие души.

Смерть - это последний земной удел каждого человека, после смерти душа,

разлучившись с телом, предстает на суд Божий. Верующие во Христа не хотят умереть

нераскаявшимися, ибо в загробной жизни грехи станут тяжелым, мучительным бременем. От

правильного осуществления обряда захоронения зависит упокоение души умершего и

потому крайне важно знание и соблюдение мельчайших деталей погребального ритуала.

К тяжело больному надо пригласить священника, который его исповедует и

причастит, совершит над ним таинство соборования. В таинстве исповеди (от слова

исповедоваться, т.е. рассказывать о себе другому) кающемуся подается отпущение грехов

через разрешительную молитву священника, получившего от Христа благодать прощать

грехи на земле, чтобы они были прощены на небе. Умирающего, который уже не владеет

языком и не может исповедаться, священник может разрешить от грехов (отпустить грехи),

если болящий сам велел призвать духовника. В таинстве причащения человек под видом

хлеба и вина принимает Святые Тайны - Тело и Кровь Христовы, становясь таким образом

причастным ко Христу. Святые Тайны называют Святыми Дарами - потому что Они

являются бесценным Божественным Даром Спасителя Христа людям. Больных причащают

во всякое время - священник приносит в дом запасные Дары, которые хранятся в церкви.

Соборование

(первоначально

совершалось

собранием

священников),

или

елеосвящение, - таинство, в котором при семикратном помазании освященным елеем

(растительным маслом) на болящего человека нисходит благодать Божия, врачующая его

телесные и духовные немощи. Если священник успел помазать умирающего хотя бы один

раз, таинство соборования считается совершившимся.

В самый момент смерти человек испытывает тягостное чувство страха. При выходе из

тела душа встречает не только Ангела-хранителя, данного ей в Святом Крещении, но и

бесов, ужасный вид которых приводит в трепет. Для умиротворения мятущейся души

родные и близкие человека, уходящего из этого мира, могут сами прочитать над ним

отходную - в Молитвослове это собрание песен-молитв называется «Канон молебный при

разлучении души от тела». Канон заканчивается молитвой от иерея (священника), читаемой

на исход души, о разрешении ее от всяких уз, освобождении от всякой клятвы, о прощении

грехов и успокоении в обителях святых. Эту молитву положено читать только священнику.

Ни один народ не оставлял без попечения тел своих умерших - для всех был

священным закон о погребении и соответствующих ему обрядах. Обряды, совершаемые

Православной Церковью над умершим христианином имеют глубокий смысл и значение,

поскольку основаны на откровениях святой веры (то есть открыты, завещаны Самим

Господом), известных еще от апостолов - учеников и последователей Иисуса Христа.

Погребальные обряды Православной Церкви несут утешение, служат символами, в

которых выражается мысль о всеобщем воскресении и будущей бессмертной жизни. Суть

православного обряда погребения заключается в воззрении Церкви на тело как на

освященный благодатью храм души, на жизнь настоящую - как на время приготовления к

жизни будущей, и на смерть - как на сон, по пробуждении от которого настанет жизнь

вечная.

Поминовение осуществляется на третий, девятый и сороковой день, поскольку в

указанное время душа умершего предстает перед господом. Первые три дня после смерти

душа бродит по земле, посещая места, где умерший совершал грехи или праведные деяния. С

третьего по девятый день душа странствует среди райских кущ. С девятого по сороковой

день она пребывает в аду, наблюдая мучения грешников. В сороковой день окончательно

решается вопрос определения местопребывания души в загробной жизни.

32

Указом Екатерины II от 1769 года (время войны с турками и поляками)

общероссийское поминовение всех погибших воинов осуществляется в день усекновения

головы Иоанна Крестителя (11 сентября). Каноническими атрибутами поминальной тризны

являются: кутья, блины, кисель, молоко.

Список литературы:

1. Долженкова, М.И. Традиционная народная бытовая и обрядово-праздничная

культура. В кн. Долженкова М.И. Традиционная тамбовская народная художественная

культура: Учебное пособие по курсам "Регионоведение" и "Теория и история народной

художественной культуры". - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р.Державина, 2000, С.8-14

2. Костомаров, Н.И. Очерки домашней жизни и нравов великорусского народа в

XVI - XVIII столетиях / М.: Республика, 1992. - 301 с.

3. Костомаров, Н.И., Забелин, И.Е. О жизни, быте и нравах русского народа / М.:

Просвещение, 1996. - 576.

4.

Мудрость

народная.

Жизнь

человека

в

русском

фольклоре.

Вып.

1.

Младенчество, детство. М., 1991; Вып. 2. Детство. Отрочество.М., 1992; Вып. 3.

Девичество. М., 1992. Вып. 4. Свадьба. М., 1993

5.

Народная

художественная

культура:

Учебник/Под

ред.Баклановой

Т.И.,

Стрельцовой Е.Ю. - М.:МГУКИ, 2000. - 344 с.

6. Панкеев, И. От крестин до поминок. Обычаи, обряды, предания русского народа.

- М, 1997

7.Русские обряды и обычаи: Семейные обычаи; Календарные обряды; Подвижные

праздники, 2005

8.Русские: семейный и общественный быт. М., 1989

9. Русский православный обряд венчания. - М, 1996

10. Русский православный обряд погребения. - М, 1996

33