МУНИЦИПАЛЬНОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ СРЕДНЯЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА №9 Литературная композиция по повести Б.Васильева «А зори здесь тихие»
Автор:
Мельник Наталья Владимировна учитель русского языка и литературы
Адрес:
п.Нижнедонской Октябрьского (сельского) района, Ростовской области
2016 год
1

Литературная композиция по повести Б. Васильева «А зори здесь тихие…»


«Не затем на смерть идешь, Чтобы кто-нибудь увидел, Хорошо б. А нет… ну что ж…» А. Твардовский.
1.
Прошла война, прошла страда, Но боль взывает к людям: Давайте, люди, никогда Об этом не забудем. Пусть память гордую о ней Хранят, об этой муке, И дети нынешних детей, И наших внуков внуки. А. Твардовский.
2.

Ведущий.
Время действия повести – май 1942 года. Место – неведомый 171-й разъезд, в стороне от которого немцы круглосуточно бомбят мурманскую дорогу; на западе – позиционная война, на севере – ожесточенная война за морские пути, на юге – блокированный Ленинград. Название повести является полной противоположностью и этой общей картине событий, и событиям самой повести. …На тихом разъезде несут службу бойцы зенитно-пулеметного батальона. Эти бойцы – девушки, а командует ими старшина Федот Васков. Преследуя вражеских диверсантов в лесу, девушки во главе с Васковым вступают в неравный бой с фашистами: шестеро против шестнадцати… Героически сражаясь, они гибнут одна за другой. /На сцене появляются девушки в военной форме. Они весело разговаривают. Слышится возглас: «Старшина идет!» Девушки выстраиваются в шеренгу. Старшина проходит, останавливается возле Елизаветы Бричкиной./
Васков.
– Откуда будешь, Бричкина?
Бричкина.
– С Брянщины, товарищ старшина. В колхозе работала, а больше отцу помогала, он у меня лесник. /Свет направлен на девушку, она походит вперед./ …Все 19 лет я прожила в ощущении завтрашнего дня. Каждое утро меня обжигало нетерпеливое предчувствие ослепительного счастья. В меня было вложено столько человеческих жизней, что 2
представлению о смерти просто не хватало места. Жизнь была понятием реальным и ощутимым. Она скрывалась где-то в сияющем завтра. Она пока обходила стороной этот затерянный в лесах кордон, но я знала твердо, что жизнь эта существует, что она предназначена для меня и что миновать ее невозможно, как невозможно не дождаться завтрашнего дня. …От гостившего у нас охотника, уехавшего домой в город, я получила письмо: «Тебе надо учиться, Лиза. В лесу совсем одичаешь. В августе приезжай: устрою в техникум с общежитием.» …Но началась война, и вместо города я оказалась где-то за Валдаем, прилепилась к зенитной части и попала на 171-й разъезд. /Сцена освещается полностью/
Старшина.
– Боец Бричкина! Дорогу назад хорошо помнишь? Доложишь там обстановку. Мы тут фрицев покружим маленько, но долго не продержимся, сама понимаешь. /свет направлен на девушку. звук метронома./
Бричкина
. Перед тем, как лезть в болото, я затаенно прислушалась. Сняв одежду и привязав ее к вершине шеста, шагнула в болото. Огромный мыльный пузырь гулко вспучился передо мной. Это было так неожиданно, что я инстинктивно рванула в сторону. Всего на шаг в сторону, но ноги потеряли опору, сухая жердина хрустнула, и я лицом вниз упала в холодную жидкую грязь. - Помогите! На помощь! Помоги-ите!
Ведущий.
Жуткий одинокий крик долго звенел над равнодушным болотом. Над деревьями медленно всплыло солнце, и Лиза последний раз увидела его свет – теплый, нестерпимо яркий, как обещание завтрашнего дня. И до последнего мгновения верила, что это завтра будет и для нее… /минута тишины. сцена освещается./
Старшина
. – Немцев идем ловить – не рыбу. Так чтоб хоть стрелять умели. Да, вот еще. Может, кто немецкий знает?
Соня Гурвич.
– Я знаю. Боец Гурвич. /свет направляется на девушку, она медленно выходит вперед./ …У нас была большая и очень дружная семья: дети, племянники, бабушка, незамужняя мамина сестра. Еще в университете я донашивала платья, перешитые из платьев сестер, и долго не замечала их тяжести, потому что вместо танцев бегала в читалку и во МХАТ. А заметила, сообразив, что очкастый сосед по лекциям совсем не случайно пропадает вместе со мной в 3
читальном зале. Через пять дней после нашего единственного и незабываемого вечера в Парке культуры, он подарил мне тоненькую книжечку со стихами Блока и ушел добровольцем на фронт. …Да, я и в университете носила платья, перешитые из платьев сестер. Длинные и тяжелые, как кольчуги… Недолго, правда, носила, всего год. А потом надела форму. Сапоги – на два номера больше. В части меня почти не знали: я была незаметной и исполнительной, и попала в зенитчицы случайно. Переводчиков хватало, а зенитчиц – нет. Вот меня и откомандировали на 171-й разъезд. /пауза/ …Вернувшись за кисетом старшины Васкова, который забыли на прежнем месте, я нарвалась на немецкий патруль и была убита двумя ударами ножом в грудь. Умирая, я успела вскрикнуть. /звук метронома/
Ведущий.
Сонин крик услыхал только старшина. Пробежав назад, остановился, словно на стену налетел. Осторожно подняв камешек: черная густая капля свернулась на нем, как живая. Бережно положил его, шагнул за скалу, в расщелине, скорчившись, лежала Соня Гурвич. Старшина подхватил ее, положил на спину. Соня тускло смотрела в небо полузакрытыми глазами. Гимнастерка на ее груди была густо залита кровью…
Соня.
Меня похоронили здесь же, наспех вырыв яму и сделав холмик из камней.
Ведущий.
Отличница была… Стихи читала, а главное, что могла нарожать ребятишек, а те бы внуков и правнуков… А теперь не будет этой ниточки, маленькой ниточки в бесконечной пряже человечества, перерезанной ножом. /минута тишины, свет направлен на исполнительницу роли Гали Четвертак./
Галя.
Я была подкидышем. И даже фамилию мне в детском саду дали: Четвертак. Потому что меньше всех ростом вышла, в четверть меньше. Детдом размещался в бывшем монастыре. В 10 лет я стала знаменитой, устроив скандал, какого монастырь не знал со дня основания. Однажды ночью я подняла весь дом отчаянным визгом. Выдернутые из постелей воспитатели нашли меня на полу в полутемном коридоре, и я им очень толково объяснила, что бородатый старик хотел утащить меня в подземелье. Меня долго презирали, а я взяла и сочинила сказку… А позже, переодевшись ведьмой, стала по ночам пугать малышей, но быстро поймалась с поличным. После этого я примолкла. Прилежно занималась, возилась с октябрятами и даже согласилась петь в хоре, хотя всю жизнь мечтала о сольных партиях, длинных платьях, всеобщем поклонении… Война застала меня на 3-м курсе библиотечного техникума, и вся наша группа явилась в военкомат. Группу взяли, а меня – нет, потому что не подходила под армейские стандарты ни ростом, ни возрастом. Но я упорно штурмовала военкома и так беззастенчиво врала, что ошалевший от бессонницы подполковника в порядке исключения направил меня в зенитчицы. Реальный мир оказался суровым и будни были совсем не похожи на мои представления о фронте. /паузу, метроном./ 4
…Отправившись с Васковым в поиск, нарвавшись на немцев и, поняв, что силы неравны и бой принимать не следует, мы затаились. Чувствуя приближения немцев, я не помнила ни о чем, кроме одного: перед глазами стояло серое заострившееся лицо Сони, затвердевшая от крови гимнастерка. Страх сковал сердце. - А – а – а!
Ведущий.
Коротко ударил автомат. С десятка шагов ударил в тонкую напряженную в беге спину, и Галя с разлету сунулась лицом в землю, так и не сняв с головы заломленных в ужасе рук… /пауза, свет направлен на исполнительницу роли Жени Камельковой./
Женя.
Красивое белье было моей слабостью. От многого я могла отказаться с легкостью, потому что характер был весел и улыбчив, но подаренные матерью перед самой войной умопомрачительные гарнитуры таскала в армейских вещмешках, получая за это постоянные выговоры, наряды вне очереди. …Мы хорошо понимали друг друга с отцом. - Дочь красного командира ничего не должна бояться, - говорил он. И я ничего не боялась. Скакала на лошадях, стреляла в тире, сидела с отцом в засаде на кабанов, гоняла на мотоцикле по военному городку. А еще танцевала на вечерах цыганочку, пела под гитару и крутила романы с затянутыми в рюмочку лейтенантами. Легко крутила – для забавы, не влюбляясь. /метроном/ …И сейчас, уводя немцев от Риты Осяниной, ни на мгновение не сомневалась, что все окончится благополучно. И даже когда первая пуля ударила в бок, я просто удивилась. Ведь так глупо, так несуразно и неправдоподобно умирать в 19 лет. Ведущий. А немцы ранили Евгению Камелькову вслепую сквозь листву. И она могла бы затаиться, переждать и, может быть, уйти. Но она стреляла пока были патроны, стреляла лежа, уже не пытаясь убегать, потому что вместе с кровью уходили и силы. И немцы добили ее в упор, а потом долго смотрели на ее и после смерти гордое и прекрасное лицо.
Ведущий
. Риту Осянину старшина давно выделил: строга. Не засмеется никогда, только чуть поведет губами, а глаза по-прежнему серьезными остаются.
Рита.
Из всех довоенных событий я ярче всего запомнила школьный вечер: встречу с героями- пограничниками, и с ним – застенчивым лейтенантом Осяниным. Я тоже была не из бойких. И оказались мы с лейтенантом случайно рядом, боясь шевельнуться, и строго глядя перед собой. А потом школьные затейники организовали игру, и нам опять выпало быть вместе. А потом был общий фант: станцевать вальс. А потом стояли у окна. А потом… Да, потом он пошел меня провожать, и я страшно схитрила: повела его самой дальней дорогой. Лейтенант уехал на заставу и каждую субботу я получала очень короткое письмо. А потом он приехал на три дня, и мы поженились. А потом… Потом – война. Старший лейтенант Осянин погиб на второй день войны. Узнав о гибели мужа, я попросила направить меня после окончания полковой зенитной школы на тот участок, где 5
погиб муж. Оставив маленького сына бабушке, я, командуя отделением, состоящим из молоденьких девушек, была направлена на 171-й разъезд. При выполнении боевого задания тяжело ранена в неравном бою. Старшина Васков, оставив мне наган с двумя патронами и завалив еловыми ветками, ушел в разведку. /луч света направляется на девушку, звук метронома/
Рита.
Я знала, что рана смертельна и что умирать я буду долго и мучительно. Я не жалела себя, своей жизни и молодости, потому что все время думала о том, что было куда важней, чем я сама. Сын мой оставался сиротой, и я гадала, как переживет он войну и как потом сложится его жизнь. Я выстрелила в висок, и крови почти не было. Вернулся Васков, боясь поверить в случившееся, замер. Потом отнес меня сторону и похоронил на том месте, где я до этого лежала. /загорается свет, девушки замерли – каждая в момент гибели: Лиза – на коленях, подняв вверх руку или держась за шест с узелком. Соня – стоя, прижав к груди томик Блока. Галя – сидя на камне. Женя – сидя чуть дальше от Гали. Рита – в глубине сцены. Выходит Васков с гранатами в руках./
Ведущий.
Сердце Васкова переполнено яростью. И такое чувство у него было, словно именно за его спиной вся Россия сошлась, словно именно он, Федот Евфграфович Васков, был сейчас ее последним сыном и защитником. И не было во всем мире больше никого: лишь он, враг, да Россия.
Васков.
– Лягайт! Лягайт! Что взяли?.. Взяли, да?.. Пять девчат, пять девочек было…всего пятеро!!! А не прошли вы, никуда не прошли и сдохнете здесь, все сдохнете! Лично каждого убью, лично, даже если начальство помилует! А потом пусть судят меня! Пусть судят… /свет гаснет, все покидают сцену. Когда свет загорается, на сцене появляются дети: один постарше, держит за руку младшего. Они проходят, осматриваются./
Дети
. А здесь, оказывается, воевали. Воевали, когда нас еще не было на свете. Мы разыскали могилку – она за речкой, в лесу. … А зори здесь тихие, только сегодня разглядел. И чистые – чистые как слезы. 6
7