РАЗВИТИЕ ИНТЕРЕСА СТАРШИХ ШКОЛЬНИКОВ К РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРНОЙ КЛАССИКЕ Все чаще приходится слышать: «Молодежь какая пошла – не читает! Не хочет знать Толстого и Достоевского». Классическая литература для большинства сегодняшних школьников, более скучна и безжизненна, чем для их родителей, и авторитет “самой читающей страны” нам, по-видимому, в ближайшем будущем не вернуть. Незнание наизусть стихотворных отрывков вызывает гораздо меньший дискомфорт, чем компьютерная неграмотность. Как же сделать, чтобы литературная классика стала интересной для подростков, а ее чтение – нужным и важным делом? Анализируя свою работу и работу коллег, я пришла к выводу, что цель эта достигается при соблюдении нескольких условий. Первое касается трактовки художественных произведений. Наша главная задача — помочь школьникам увидеть в произ- ведениях прошлого их общечеловеческий смысл, затронутые в них вечные проблемы Если мы начинаем разговор о романе «Евгений Онегин» с того, что в нем отражены все стороны тогдашней русской жизни или с того, что первая глава была опубликована там-то тогда-то, то это интересно только будущему специалисту-филологу. Совсем другое дело, если начать, скажем, так: «Когда мы встречаем — в жизни ли, в книге ли хорошей — человека, кото- рый несчастлив, которого ничто в жизни не радует, всегда хочется понять: почему? Почему так случилось? Пушкинский роман — как раз о таком человеке. Вот давайте прочитаем и попробуем понять, почему его жизнь так безрадостна». На уроках возникает разговор о том, что жизнь эгоиста легче, он свободнее, но плата — одиночество, отсутствие глубинных связей с людьми. «Евгений Онегин» — роман о том, что внешнее благополучие отнюдь не предопределяет счастья. Мысль банальная? Только не для подростков. Разумеется, роман Пушкина — еще об очень и очень многом... И если мы сумеем высветлить в романе вечное,
непреходящее, он не оставит подростков равнодушными В школе иногда даже «Война и мир», где о жизни сказано едва ли не все, в значительной степени теряет свой общечеловеческий смысл. Да, эпопея, да, «мысль народная», роль личности в истории... Но для обычного читателя это, прежде всего, роман о людях и об их каждодневной жизни. О двух путях, которые мы выбираем. Один — стремление исключительно к внешнему благополучию, другой — поиски ценностей духовных, жизни не только для себя. А разве не актуален для нас вопрос о человечности на в о й н е ? Вспомним Денисова и Долохова, подумаем вместе с учениками над эпизодом, где Николай Ростов мучается, едва не зарубив французского офицера «с ямочкой на щеке». Спрашиваю ребят: «Когда Ростову было легче воевать — до или после того эпизода?» «А вообще, как легче воевать — будучи человечным или всякую человечность в себе истребив, поддавшись одной лишь ненависти?» Недолгое раздумье — слышу в ответ: «Без человечности легче». И тогда задаю вопрос: «А зачем тогда человечность на войне, если без нее сражаться легче?» (Будем говорить о войне справедливой — ведь Толстой ставит вопрос именно так.) И наступает раздумье о жизни: «Если люди, сражаясь, изгонят из душ своих все человечное и доброе, оставив только ненависть, то после победы они не сумеют построить человечное, гуманное общество. Они будут вносить ненависть и нетерпимость и в мирную жизнь». А что может задеть в «Преступлении и наказании»? Протест против теории «цель оправдывает средства» - вот проблема, не потерявшая (увы!) актуальности и сейчас. К общечеловеческому содержанию художественного произведения относится и психология его героев. Переживания персонажей углубляют понимание людей (в том числе и самих себя). Наша задача — помочь подростку ощутить это. Работая над «Войной и миром», обязательно останавливаюсь на сцене расстрела «поджигателей» французскими солдатами. Казнь закончена, солдаты уходят. И тут один из них восклицает: «Это научит их поджигать!» Спрашиваю ребят, что за человек, по их
мнению, произнес эти слова. Оказывается, вовсе не самый жестокий, а, наоборот, тот, на кого казнь произвела гнетущее впечатление, кто хотел сам себя утешить. И не смог. Действительно, как часто в жизни человек прикрывает агрессией свою боль, отчаяние, беспомощность. Разве не важно понимать это в нашей каждодневной жизни? Воспитать читателя, способного вникать в психологию героев, соотносить прочитанное с реальной жизнью, — это и значит воспитать «грамотного читателя». Конечно, необходимы и знания по теории литературы, и умение анализировать художественное мастерство автора. Однако эти знания не должны стать самоцелью. Особенности мастерства автора заинтересуют читателя только после того, как он ощутит главное: как соотносится произведение с его жизнью. Без умения видеть в великих творениях их вечный, общечеловеческий смысл — ученик никогда не будет воспринимать литературу как нечто жизненно важное для него. Однако какой бы жизненной ни была трактовка произведения, оно не вызовет у наших учеников эмоционального отклика, если этому не будет способствовать методика. Главное, чтобы каждый методический прием работал на усиление эмоционального восприятия произведения. Прежде всего — чтение вслух учителем с амых эмоциональных, волнующих мест. Этот метод подсказывает нам сама жизнь. Ведь что делают образованные родители, если хотят приобщить ребенка к книге? Читают ему вслух. То, что любят сами. Из воспоминаний известных людей мы знаем, какое неизгладимое впечатление производило на гимназистов вдохновенное чтение преподавателями словесности отрывков из классиков. Современные подростки нуждаются в этом особенно. Не менее важна беседа. Однако она дает результаты только тогда, когда вопросы действительно допускают разные точки зрения, заставляют думать. Важна вариативность заданий. Если мы признаём, что восприятие художественной литературы индивидуально и в значительной степени субъективно, то мы не можем с этим не считаться. Вот какие варианты домашнего задания даю я, например, по
эпилогу «Войны и мира»: 1) Считаю ли я семью Наташи и Пьера (или княжны Марьи и Николая) хорошей? 2) Княжна Марья как жена и мать. 3) В чем суть спора между Пьером Безуховым и Николаем Ростовым? Почему Николай приходит к выводу о том, что его долг — повиноваться правительству, «каково бы оно ни было»? И уж, конечно, совершенно необходимо предусматривать множество вариантов тем сочинений, чтобы каждый мог работать с интересом. Однако, кроме методических приемов со знаком плюс, есть, к сожалению, и со знаком минус. Мы часто даем готовые ответы заранее. Ребята еще не вдумались в поступки, мысли, чувства литературного героя, не ощутили его как личность, а им уже готовый «план по образцу». Н е прочитали еще подростки «Евгения Онегина», н е ощутили задушевности романа, легкости, подчас разговорности стиха, а им уже преподносится готовый вывод о художественном совершенстве романа. Откуда же в таком случае возьмется живой к нему интерес? И будет ли наш вывод осмыслен и прочувствован, а не просто заучен? Вторая беда — принудительное заучивание наизусть. Наша задача — так построить работу над поэзией, чтобы ребятам захотелось запомнить полюбившиеся стихотворения. Сначала таких будет немного, потом все больше и больше. (Не забудем стимулировать отличной оценкой.) Остальные пусть готовят выразительное чтение изучаемых или найденных самостоятельно стихотворений, которые понравились И уж, во всяком случае, совершенно недопустимо заставлять всех учить одно и то же стихотворение. Ученики наши должны иметь возможность выбора. Сторонники обязательного заучивания наизусть говорят, что о н о р а з в и в а е т п а м я т ь . Н о нельзя развивать память, одновременно убивая любовь к поэзии. Вот, на мой взгляд, и все несложные условия, выполнение которых в совокупности сделает для наших учеников изучение литературы делом нужным и любимым.