Влияние европейской философской мысли на становление

Екатерины II Великой,

как основателя политики Просвещенного Абсолютизма в России

(Дидро и Вольтер в жизни Екатерины II)

Екатерина II Алексеевна

(урождённая Софи

́

я Авгу

́

ста Фредери

́

ка А

́

нгальт-Це

́

рбстская)

(2 мая 1729 – 17 ноября 1796), 28 июня (9июля)1762 – 1796гг.

42 тыс. законов по 12 в день

В XVIII веке во многих странах Европы абсолютная монархия достигла

своего пика, но в то же время устоям сословного общества и абсолютной

власти монархов был брошен духовный вызов. Идеи Просвещения, которые

получили широчайшее распространение в это время, стали той материальной

силой, что впоследствии изменили облик европейской цивилизации, так как

большинство европейских стран утвердились на пути буржуазного развития.

Феодально-абсолютистские

порядки

во

Франции

в

XVIII

веке

вызывали осуждение и неприятие даже среди духовенства и аристократии,

что послужило зарождению и развитию идей Просвещения в этой стране.

Философ Вольтер (1694-1778) стал ярким выразителем идей

французского Просвещения. Идея естественных прав человека лежала в

основе его учений. Он критиковал абсолютизм и политику католической

церкви, хотя утверждал необходимость религии для приучения людей к

нравственному поведению.

Д. Дидро (171З-1784) был инициатором фундаментального издания

«Энциклопедия наук, искусств и ремесел» (1751-1776гг.). Авторами статей

33-томной энциклопедии стали блестящие мыслители того времени –

Вольтер, Ш.Л. де Монтескье (1689-1775), Ж.Ж. Руссо (1712-1778)

Ж.Ж. Руссо, как сторонник

республиканской формы правления,

считал, что свержение тирании и обретение людьми свободы создаст

возможность заключения подлинного общественного договора, который

утвердит суверенитет (верховную власть) народа.

Взгляды немецких просветителей сводились к желанию иметь

просвещенного государя, а не само общество. Для немецкого Просвещения

было характерным обращение к национальным традициям, самобытности

культуры народов. Представителем немецкого Просвещения можно назвать

историка, поэта и философа И.Г. Гердера (1744-1803).

Благодаря

Екатерине

II

стало

возможным

развертывание

темы

женщина и философия в России. С именем Екатерины II связано понятие

женской эмансипации вообще и женского образования, в частности.

5 мая 1764 г. по инициативе Ивана Ивановича Бецкого указом

Екатерины

II

в

Санкт-Петербурге

при

Воскресенском

Смольном

Новодевичьем

монастыре

было

образовано

Императорское

Воспитательное Общество благородных девиц, позднее Смольный

институт благородных девиц – первое в России женское учебное заведение.

Юных дворянок готовили для придворной, светской и семейной жизни.

В пятнадцать лет Екатерина оказалась в атмосфере невероятных

придворных

интриг

при

заинтересованном

участии

иностранных

дипломатов. Юная великая княжна

моментально оценила преимущества,

будучи одной из целей в этой борьбе группировок за влияние. Даже при

незаурядных личных данных Екатерина могла бы править по-старому, но в

этот момент шведский дипломат граф Гюлленборг, зная о природном уме,

редких интеллектуальных способностях и немалой амбициозности великой

княжны, рекомендует ей в качестве самообразования «Сравнительные

жизнеописания»

Плутарха, сочинения Цицерона, «Размышления о

причинах величия и падения римлян» Монтескьё. Это был переломный

момент в становлении Екатерины II как личности. Последующие двадцать

лет до восшествия на престол (1762) она изучала труды

греческих

философов, античных историков, французских просветителей, что не могло

не повлиять на формирование взглядов будущей императрицы на народ,

общество и государство. Причастность Екатерины II к философии – это

основа историко-философского дискурса применительно к последней трети

XVIII

в.

Выражение

«философ

на

троне»,

как

правило,

прочно

ассоциируется именно с Екатериной Великой, а не с римским императором

Марком Аврелием, к кому собственно оно и имело отношение изначально.

В

«Дневнике»

Екатерина

не

раз

называла

себя

«пятнадцатилетним философом», а в ранних заметках 1758–1762 гг.,

подчеркивая свою связь с веком Просвещения, она записала: «Я

свободна от предрассудков и у меня ум от природы философский».

Следующим,

наиболее

серьезным

увлечением

Екатерины

стал

Вольтер,

«ученицей»

которого

она

себя

называла.

Впоследствии

самодержавная

правительница

России

искренне

оплакивала

смерть

французского

философа-безбожника, скончавшегося в мае 1778 г.

«Дайте

мне

сто

полных

экземпляров

произведений

моего

учителя,

–

писала

Екатерина

летом

1778

г.

Мельхио-

ру

Гримму,

–

чтобы

я

могла

их

разместить

повсюду.

Хочу,

чтобы

они

служили

образцом,

чтобы

их

изучали,

чтобы

выучивали

наизусть,

чтобы

души

питались

ими;

это

образует

граждан,

гениев,

героев

и

авторов;

это

разовьет

сто

тысяч

талантов,

которые

без

того

потеряются

во

мраке

невежества»

.

А 1 октября 1778 г. в письме Гримму она отмечала:

«Именно

он,

вернее

его

труды

сформировали

мой

разум

и

мои

убеждения.

Я

вам

уже

говорила

не

раз,

что,

будучи

моложе,

я

желала

ему

нравиться»

.

«Она

видела

в

нем

учителя,

верховного

руководителя

ее

совести

и

мысли,

–

заметил

один

из

биографов

императрицы.

–

Он

учит

ее,

не

запугивая

ее,

согласуя

мысли,

которые

он

ей

внушает,

с

ее

страстями...

Монтескье

–

великий

ученый,

опирающийся

на

общие

тезисы.

Если

его

слушать,

надо

бы

начать

все

с

начала

и

все

изменить.

Вольтер

–

гениальный

эмпирик.

Он

перебирает

поочередно

все

раны

на

человеческом

теле

и

берется

их

излечить.

Тут

смазать

бальзамом,

тут

прижечь

–

и

больной

совершенно

здоров.

И

какая

ясность

языка,

мысли,

сколько

ума!

Екатерина

восхищена,

как

и

большинство

ее

современников...»

.

Вольтер,

а также

другие

европейские знаменитости

– Ж.

А.

д'Аламбер,

Д.

Дидро,

М.

Гримм

– своим авторитетом должны были укрепить ее

положение в глазах легитимных монархов

и

общественного

мнения.

А

она

так нуждалась

в

этом

после

осуществленного ею

переворота

и

убийства

Петра

III!

Екатерина

рассчитывала,

и

она

не

ошиблась, что

Вольтер

прославит

ее

и

ее

царствование.

Подчеркнутое

внимание,

лесть и деньги – вот то оружие, перед которым бывают бессильны

даже

мудрейшие.

Екатерина умело пользовалась этим оружием, очень быстро

приобретя

надежных

и

влиятельных

союзников

в

лице

французских

интеллектуалов,

единственным

исключением среди

которых

оказался

чуждый какому- либо кокетству Жан Жак Руссо отказ.

Первым

из

русских

историков,

кто

разгадал

и

понял

побудительные

мотивы

поведения

Екатерины

II

в

отношении

Вольтера

и

других

европейских

просветителей,

был,

наверное,

Сергей

Михайлович

Соловьев, который писал:

«Екатерина

давно

уже

сознавала

важное

значение,

приобретенное

литературой,

то

руководительное

значение,

какое

получили

литературные

вожди

и

патриарх

их

Вольтер.

Теперь

она

вступила

на

престол

при

таких

обстоятельствах,

которые

заставляли

ее

внутри

и

вне

искать

союзников,

приверженцев,

оправдателей,

хвалителей.

Понятно,

что,

обращаясь

на

Запад,

желая

там

внушить

уважение

к

себе,

доверие

к своей силе и

прочности своего престола, она не могла

не остановиться

на

Вольтере...»

Вольтер, не имевший ни малейших побуждений сожалеть о Петре III, в

письмах

Шувалову

выражал

свое

удовольствие

относительно

перемены

28

июня

1762

г.,

называя

Екатерину

Семирамидой.

Сначала Екатерина и Вольтер обменивались комплиментами, а потом,

неизвестно

с

точностью

когда,

начинается

между

ними

и

не-

посредственная

переписка...

Екатерина

приобрела

в

патриархе

философов

самого ревностного

приверженца,

готового

защищать

ее

против

всех,

против

турок и

поляков, готового указывать ей

самые

блестящие цели: едва ли Вольтер не первым стал толковать о том,

что

Екатерина

должна

взять

Константинополь,

освободить

его

и

воссоздать

отечество

Софокла

и

Алквивиада,

так

что

Екатерина

должна была сдерживать его слишком разыгравшуюся фантазию.

Многие

решения

Екатерины

II

в

области

внутренней

политики

и

администрации

были

подсказаны

ей

в

той

или

иной

степени

французскими просветителями, и здесь русская императрица не

была

исключением:

ведь

на

дворе

стоял

век

Просвещения,

и

политическую

моду

определяли

философы.

Дружить

с

ними

было

почетно даже

для

коронованных особ.

«Престиж

Екатерины

в

Европе,

–

отмечал

биограф

императрицы,

–

был

почти

всецело

основан

на

восхищении,

которое

она

внушала

Вольтеру;

а

этого

восхищения

она

сумела

добиться,

и

поддерживала

его

с

необыкновенным

искусством;

при

необходимости

она

даже

платила

Вольтеру

за

него.

Но

этот

престиж

ей

не

только

помогал

во

внешней

политике;

он

и

внутри

ее

государства

окружил

ее

имя

таким

блеском

и

обаянием,

что

дал

ей

возможность

потребовать

от

своих

подданных

той

гигантской

работы,

которая

и

создала

истинное

величие

и

славу

ее

царствования».

С

самого

начала

своего

правления

Екатерина

II

обнаружила

желание

поддерживать

постоянную

переписку

с

французскими

знаменитостями,

которых она поочередно приглашала к себе в Россию:

1.

Екатерина

пригласила

д'Аламбера

на

роль

воспитателя

своего

сына, но философ вежливо отказался, сославшись на крайнюю занятость.

2. Дидро.

Желая

поддержать

издателя

Энциклопедии

и

одновременно

произвести впечатление, императрица купила у Дидро его библиотеку за

очень высокую цену – 15 тыс.

ливров,

после чего оставила

ее у него в

пожизненное

пользование

и

назначила

философу

еще

1

тыс.

франков

жалованья как хранителю ее книг.

По

просьбе

императрицы

Дидро

занимался

также

составлением

проекта

организации

в

России

народного

образования.

Заодно

он

осторожно

пытался

показать Екатерине

опасность

союза

с

королем Пруссии

и

склонить ее к сближению с Францией, в чем, правда, не преуспел. Зато

ему

удалось

спасти

более

20

французских

офицеров-волонтеров,

сражавшихся

в

рядах

польских

конфедератов

против

русских войск

и

оказавшихся

в

плену.

Императрица

милостиво

снизошла

к

просьбе

своего друга-философа

и

отпустила

пленных французов на родину.

«Ах,

друзья,

что

за государыня,

что

за

необыкновенная

женщина:

это душа Брута в образе Клеопатры!» – восторженно писал Дидро по

возвращении из России.

Вольтер

в

очередной

раз

пришел

в

восторг

от

щедрости

и

благородства

«Семирамиды»:

«Кто

бы

мог

вообразить

50

лет

тому

назад,

что

придет

время,

когда

скифы

будут

так

благородно

вознаграждать

в

Париже

добродетель,

знание,

философию,

с

которыми

так

недостойно

поступают

у

нас».

Кстати, после смерти

патриарха философов в

1778

г.

Екатерина

II

приобрела

и

его

библиотеку,

которая

с

тех

пор

находится в Санкт-Петербурге.

3. Следуя существовавшим тогда обычаям и своему неизменному правилу

высоко оценивать

мудрость

и

знания,

Екатерина

II положила

Гримму,

популярного в Европе писателя жалованье в 1200 руб. в год и 100 руб.

единовременно «в награждение».

Первое письмо

Гримма

к

императрице

князь

Д.А.

Голицын

переслал

в

Петербург

26

января

1764

г.

С

того

времени

и завязалась

между ними

интенсивная

переписка

по

широкому

кругу вопросов политической и литературной жизни.

Вольтер,

д'Аламбер,

Дидро

и

Гримм

верно

служили

ее

интересам,

оправдывая

в

глазах общественного

мнения

Европы

действия северной

Семирамиды, в том числе даже расправу с беззащитной Польшей.

В строго историко-философском отношении в XVIII в. российская

философия как светская наука делала лишь первые шаги. Развитие

профессиональной, т. е. академической и университетской философии, с

XVIII в. шло исключительно по западному пути. Главным свидетельством

просвещенного абсолютизма Екатерины II, являлось

составление

«Наказа» 1765г. для Уложенной комиссии.

Императрица

писала

знаменитому

философу-просветителю

Ж.Л.

д'Аламберу:

«Вы

увидите,

как

в

нем

для

пользы

моего

государства

я

ограбила

президента

Монтескье,

не

называя

его:

но

надеюсь,

что

если

он

с

того

света

увидит

мою

работу,

то

простит

мне

этот

плагиат

во

имя

блага

двадцати

миллионов

людей,

которое

должно

от

этого

произойти.

Он

слишком

любил

человечество,

чтобы

обидеться

на

меня.

Его

книга

для

меня

молитвенник».

Речь в письме шла о «Духе законов» Монтескье,

которым

зачитывалась

в

то

время

вся

образованная

Европа.

Под

влиянием

ближайшего

окружения,

оказавшегося

куда

более

консервативным,

чем

сама

императрица,

Екатерина

вынуждена

была

отказаться

от

реализации

либерально-конституционных идей Монтескье в России.

Данный документ, в котором основой политического строя оставалось

самодержавие, был настолько радикальным для русского общества того

времени, что многие этого документа просто испугались. Вот только

некоторые положения «Наказа»:

1. Все граждане равны перед законом.

2. Граждане вправе не только делать то, что законы дозволяют, но и

все, что не запрещено законом.

3.Лишь то, что может принести вред отдельной личности или

обществу следует запрещать Законом.

4. Частое употребление казней не может исправлять людей.

5. Лишь слова не вменяются в преступление, если они не соединены с

действиями.

6. Пытка есть установление противное здравому рассудку.

Екатерина считала рабство противоречащим христианской религии и

справедливости,

однако,

ей

пришлось

отказаться

от

всяких

напоминаний о необходимости освободить крестьян из крепостного

состояния. В «Наказе» она вынуждена была признать, что, одновременно

хотя и законным путем нельзя освобождать многих крепостных.

И хотя в «Наказе» проявились передовые мысли своего времени, но

поведение депутатов, которые собрались в Москву для работы над новым

Уложением, показало Екатерине, что Россия намного дальше стоит от

новейших европейских идей, чем она думала.

Уложения так и не было создано, и в 1768 году комиссия была распущена в

связи с начавшейся войной с Турцией. После неудачи с созданием Уложения

Екатерина осознала невыполнимость большинства просветительских идей в

Росси

и.